Мы с Элен стояли на усыпанном мелкой галькой берегу в самом узком месте Магелланова пролива, и вокруг колес «Черепахи» плескалась зеленая вода. Три мили отделяли нас от Огненной Земли, и, вглядываясь в даль, мы смутно различали противоположный берег, по которому к югу тянулась дорога нефтеочистительного завода, а над ней светились фонари, где горел природный газ; это была поистине страна огня. Нам по–прежнему необычайно везло: в первый раз с тех пор, как мы добрались до Патагонии, было безветренно, ярко светило ласковое солнце, а бурный пролив казался совсем небурным.
И все же мы колебались. В любую минуту без всякого предупреждения налетит ветер и мгновенно превратит спокойные воды в нечто невообразимое. Даже сейчас в нескольких сотнях ярдов от берега виднелись характерные мелкие водовороты, по которым можно было различить, где начиналось бурное течение. Судя по карте, течение было не менее шести узлов в чае — наш предел, большего нашей «Черепахе» не выдержать, да и то если не откажет мотор. В противном случае нас просто понесет вниз по течению, где по обоим берегам высятся грозные утесы.
Что же, все это мы знали и раньше и шли на это. Но мы колебались еще по одной причине: нам сказали в Рио—Гальегосе, что триста тридцать пять миль хорошей дороги существуют только в рекламной похвальбе Перона, а на самом деле двадцать пять миль этой дороги можно одолеть разве что верхом на лошади и ни одной машине еще не удалось добраться до Ушуаи, перевалив через Южные Анды. А раз нам все равно не добраться до цели, то стоит ли рисковать и пытаться пересечь пролив? Да, стоит, единодушно решили мы. Никогда себе не простим, если не сделаем всего, что в наших силах.
Мы повернули «Черепаху» вверх по течению и несколько сот ярдов шли по спокойной воде вдоль берега. Потом, заметив на противоположной стороне клочок отлогого берега, развернулись под углом сорок пять градусов к течению. Мы решили так держать, пока не достигнем середины пролива, а там уже повернуть и использовать течение, чтобы быстрее добраться до берега.
Зарываясь носом в воронки, джип медленно продвигался вперед. Когда мы вошли в быстрину, его стало бросать из стороны в сторону. Не спуская глаз с того места, где мы собирались причалить, я изо всех сил старался выдержать курс. Через несколько минут резкий удар потряс «Черепаху». Это не могло быть мелью: под нами было сорок саженей воды. Удар за ударом сотрясал «Черепаху», и наконец из–под нее вынырнула целая стая дельфинов, которые, точно по команде, выгибали спину в нескольких футах от носа джипа. Дина, стоявшая наверху, вертела головой, точно болельщик на теннисном соревновании, а восьмифутовые дельфины прыгали и резвились вокруг джипа, с храпом извергая в воздух фонтаны воды. Мы так увлеклись созерцанием этих черно–белых водяных клоунов, что и не заметили, как нас понесло. Мы все еще держались носом к берегу, на который и раньше держали курс, но двигались против течения, вместо того чтобы пересечь его под углом сорок пять градусов. И что еще хуже, мы оказались почти против скал, гораздо ниже того места, где нам следовало выйти на берег. Я старался не показать Элен своей тревоги. Течение, должно быть, гораздо сильнее шести узлов в час, думал я. Надо как можно быстрее перебраться на другую сторону: может быть, там, у берега, вода станет спокойнее. Я отпустил руль и с силой нажал на акселератор, направив «Черепаху» прямо поперек течения.
Скалы Огненной Земли постепенно надвигались на нас. Мне показалось, что сопротивление воды ослабевает. Футах в двадцати от коричневых, поросших мхом громад я изменил курс и повернул вверх по течению. Ничего не произошло. Джип стоял на одном месте, и, хоть мне ужасно не хотелось подстегивать «Черепаху», я снова изо всех сил нажал на акселератор. Джип весь содрогнулся и очень медленно, вначале почти незаметно пополз вдоль берега. Я подвел его еще ближе, вот уже правые колеса почти касаются круглого подножия утеса. Теперь ясно было видно, что «Черепаха» движется.
Мучительно медленно, словно из последних сил, проползла она несколько миль до конца гряды утесов. В более спокойной воде у берега я сбавлял газ, но всюду, где камни хоть немного выдавались, обойти их можно было только на полных оборотах. Целых три нескончаемых часа длилась наша переправа через пролив, и наконец мы кое–как до–пыхтели вверх по течению до берега, спугнув при этом целые стаи каких–то красноклювых птиц, которые с отчаянными криками поднялись в воздух, а откуда–то сверху в нас всматривались два гуанако.