– Это совершенно невозможно.
– А-а-а, вот она, наша доблестная милиция! Как несчастных бабулек у метро гонять, тут вы первые, а как делом заниматься… Можно жить без документа? Отвечайте!
– Вам выдадут справку.
– Ладно, – скорчила я гримасу, – тащите бумажонку.
– Ступайте в… – начал было Федосеев, но я вскочила и завопила:
– Вы ответите за хамство!
– Что я сделал? – совершенно потерялся Иван, с которым Дегтярев обговорил лишь общую канву спектакля.
– Вы меня обматерили, сказали «ступай в…»!
– Ничего подобного, просто вам надо пойти в…
И вновь я не дала Федосееву договорить.
– Вот, слышали? – кинулась я за помощью к Розалии. – Он опять за свое!
В глазах вдовы мелькнуло злорадство.
– Да, – коротко подтвердила она.
– Дайте справку! – затопала я ногами, обутыми в эксклюзивную обувь. – Только не думайте, что не имею защитников. В вашей системе служит много моих друзей, причем на самом верху!
Федосеев вытащил из кармана мятый носовой платок и вытер вспотевший от волнения лоб.
– Посидите тут, – велел он и ушел.
Я уставилась на Розалию.
– Вот как надо с ними обращаться! Не церемониться. Ишь, нашелся гусь в яблоках! Сам за справкой потопал. Я давно поняла: излишняя интеллигентность мешает. А вас что сюда привело? Тоже борсетку из машины увели?
– Иная проблема, – обтекаемо ответила Розалия. – Вы не в курсе, где тут туалет?
– Соседняя дверь, – хихикнула я. – В коридоре такая вонища, наверное, у ментов канализация засорилась.
– Мне очень надо в сортир! – нервно воскликнула собеседница.
– В чем проблема, – пожала я плечами, – идите.
Розалия опустила глаза.
– Как-то неудобно, стесняюсь.
– Кого?
– Там, в коридоре, прямо у входа, стоит молодой милиционер.
– Ошибаетесь, – заулыбалась я, – только что шла мимо, там никого не было.
– Вам не трудно посмотреть? Вдруг мужчина вернулся? Понимаете, у меня цистит.
– Ужасно, – закивала я, – знакомая проблема.
– А еще я всегда стесняюсь, – зашмыгала носом Розалия, – если поблизости маячит мужчина, скорей помру, чем воспользуюсь туалетом.
– Это же глупо!
– Согласна, но ничего поделать с собой не могу. Сделайте одолжение, посмотрите, есть ли кто в коридоре?
При обычных обстоятельствах я бы насторожилась: ну почему незнакомка просит меня о подобной услуге, отчего сама не высунет нос за дверь? Но мне необходимо в кратчайший строк подружиться с Розалией, поэтому я с готовностью встала со стула.
Чтобы ситуация стала вам ясна до конца, опишу антураж. Отделение милиции разместилось на первом этаже жилого дома постройки пятидесятых годов прошлого века. Кабинеты тут располагались по сторонам длинного, делавшего самые невероятные повороты коридора. Крохотное помещение, служившее Федосееву офисом, очевидно, ранее было кладовкой, потому что не имело окна. Иван сидел один, но не по причине высокого служебного положения, а из-за крохотной кубатуры. В пятиметровом пространстве едва поместились письменный стол и три стула. Кстати, найти конурку Федосеева совсем даже непросто. Идешь, идешь, идешь, смотришь на номера… 12, 13, 14, 15… ба – 17! А где 16? Мне пришлось возвращаться к дежурному и спрашивать:
– Куда подевалась шестнадцатая комната?
Не отрывая глаз от новой книги Юлии Шиловой, служака в форме буркнул:
– Толкнитесь в пятнадцатую.
– Мне туда не надо!
Лейтенант с явной неохотой оторвался от детектива:
– Идите, куда велено.
Я вернулась в конец коридора, распахнула створку под номером «15» и увидела не кабинет, а небольшой тамбур, в который выходят три двери. На одной висела табличка «WС», на остальных красовались номера «15» и «16».
– Ну, что? – поторопила меня Розалия. – А то следователь вернется, мне при нем не выйти, скорей лопну, чем скажу мужчине о том, что мне нужно в туалет. Глупо, но меня так воспитали.
– Никого нет, – заверила я.
Вдова вскочила:
– Сделайте одолжение, постойте у входа в сортир, не пускайте туда людей.
– Нет проблем, – закивала я, – непременно выполню вашу просьбу, но лучше закрыться на шпингалет.
– Он сломан, – с улыбкой пояснила Розалия, уже заглядывая в уголок задумчивости. – Пожалуйста, покараульте снаружи и, если кто рваться начнет, остановите.
– Занимайтесь своими делами спокойно, – заулыбалась я.
Розалия шмыгнула в санузел, я заняла пост у двери.
Через мгновение в тамбурочек вошел Федосеев. Увидав меня, он открыл рот, но я крикнула:
– Мужчина, туалет занят, там женщина! Подождите.
Иван округлил глаза, на цыпочках приблизился ко мне и прошептал:
– Майкова где?
Я ткнула пальцем в дверь.
– Почему ты разрешила ей выйти? – старательно не повышая голос, попытался возмутиться Иван.
– Хочешь распутать дело и попасть в отдел к Дегтяреву? – прошипела я.
Федосеев закивал.
– Тогда уходи, – велела я, – и не появляйся четверть часа. Мы уже почти подруги, Розалия приняла спектакль за чистую монету, сейчас выйдет из сортира и попросит еще о чем-нибудь. Главное, не мешай.
Иван испарился, а я осталась. Через пять минут у меня заломило спину, через десять в душу закралось беспокойство.
Я постучала в дверь.
– Эй! Вы там как?
Ответом послужила тишина.
– Ау, отзовитесь!
Снова молчание.
– Розалия, вам плохо? – не на шутку забеспокоилась я и тут же прикусила язык.
Ну откуда абсолютно посторонняя женщина может знать имя той, с которой впервые встретилась? Ощущая себя полнейшей дурой, я приоткрыла дверь в туалет и чуть не задохнулась от вони. Да уж, от подобного амбре легко лишиться чувств.
– Вам нехорошо? – выкрикнула я. – Простите, но вынуждена зайти. Понимаю неприличность своего поведения…
Продолжая болтать, я вошла в небольшой отсек, где справа висела эмалированная раковина с ржавыми потеками над решеткой слива, из стены выглядывал «носик» темно-коричневого крана. На меня мгновенно налетели воспоминания: вот я, маленькая девочка, пытаюсь самостоятельно умыться в огромной ванной комнате нашей коммунальной квартиры… руки тянутся к раковине… входит бабушка Афанасия…
Я потрясла головой, отгоняя ненужные видения, и осторожно постучала в фанерную дверку одной из кабинок.
– Вы тут?
Тишина.
– Ау! Как дела?
Ответа не последовало, я глубоко вздохнула и раскрыла хлипкую дверку. Никого. Унитаз без круга, оббитый бачок, никакого намека на туалетную бумагу, мерзкий запах и полнейшая пустота.
Беспокойство стало сильней. Я решила, что Розалия сейчас лежит без сознания в другой кабинке, лишившись чувств от гнусной вони. А вы бы о чем подумали? Никаких окон в туалете не имелось, бежать отсюда нет возможности.
Носком туфли я распахнула вторую дверь и приготовилась увидеть скрюченную фигуру Майковой, но перед глазами вновь простерлась пустота.
Сердце бешено заколотилось от предчувствия беды. Я уронила на щербатую плитку свою супердорогую сумочку, подняла ее, а потом весьма тупо спросила:
– Розалия, где вы спрятались?
За спиной послышался тихий шорох, я обернулась. В санузел впихивался Федосеев.
– Что тут происходит? – трагическим шепотом осведомился он.
Я попытался взять себя в руки, но с первой попытки мне это не удалось.
– Э… э… – вылетело из груди, – о… у…
– Где Майкова? – добавил децибел в голос Иван.
– Не знаю.
– То есть как?
– Она захотела в туалет и попросила покараулить снаружи. Сказала, шпингалет испорчен, вдруг кто войдет…
– Дальше! – нервно перебил Федосеев.
Я пожала плечами:
– Исчезла. Ума не приложу куда, вокруг сплошные стены.
Иван задрал голову вверх.
– А там что?
Я последовала примеру следователя и вновь уронила ридикюльчик. После многократного падения на пол этого туалета дорогостоящий аксессуар придется выбросить, мелькнула неподходяшая к ситуации мысль.
Под самым потолком имелась небольшая распахнутая фрамуга.