Однако она жмет на звонок уже третий раз, держит палец долго, не отпуская, а за дверью ни шороха, ни скрипа. И Надежда позвонила в соседнюю квартиру.
— Нет у нас макулатуры, — неприветливо буркнула выглянувшая женщина и хотела закрыть дверь.
— Я не за макулатурой! Меня интересует ваш сосед из восьмой квартиры. Вы не знаете, он не уехал куда-нибудь?
— Не знаю.
Женщина не намерена была продолжать разговор, но и Надежда не намерена была сдаваться.
— Дело в том, — сказала она, — изобразив самую очаровательную свою улыбку, — что я нашла песика вашего соседа. Товарищ пенсионер будет очень рад. Вы ведь знаете эту историю?
— Не знаю я никакой истории.
То ли Надеждина улыбка не понравилась женщине, то ли у нее вообще было плохое настроение, то ли еще что, но вид у нее сделался еще более раздраженным. Надежда заторопилась:
— Ваш сосед потерял песика, то есть собачку…
— И слава богу, — перебила ее женщина. — Тявчит тут день и ночь.
— А я нашла… — И дальше Надежда затараторила без продыха, чтобы успеть все сказать этой тетке, которая каждую минуту могла захлопнуть дверь: — Теперь вот я звоню, а товарища пенсионера нет, и я понятия не имею, где он, может, уехал, а может, просто в гости пошел, и что делать с собачкой, я не знаю, потому что через три дня у нас весенние каникулы, и я уезжаю на соревнования, а мне хотелось обрадовать товарища пенсионера, наверное, он ужасно переживает, и вот я хотела вас попросить…
Надежда с разбегу остановилась. Ей просто не хватило воздуха, но дело было даже не в этом. «Попросить? Кого попросить? — подумала она, глядя в пустые глаза тетки. — Эту? Нашла кого просить!»
— Ладно, замяли, — сказала она и хотела идти.
— Слышь, ты, — сказала женщина, тряся отвисшими щеками, — собачку эту паршивую лучше сразу живодеру отдай! Явилась не запылилась! Я из-за этой шавки здоровье себе угробила, я человек с нервами, с давлением! Я буду в газету писать! Я буду в суд жа…
Тетка на полуслове хряснула дверью, но даже и оттуда доносился ее крик.
Еще в самом начале разговора слегка приоткрылась на цепочке дверь пятой квартиры, и так было все время, но Надежда как-то забыла об этом. И вот теперь дверь осторожно открылась, и выглянула девчонка с перевязанным горлом, востролицая, со шныряющими глазами и розовым, словно принюхивающимся носиком — короче, из тех, кого терпеть не могла Надежда. Типичная ябеда. Девчонка поманила Надежду пальцем и шепнула:
— Его «скорая» увезла. Его часто «скорая» забирает, у него сердце.
— А когда? — тоже шепотом спросила Надежда.
— Сейчас… — Девчонка принялась подсчитывать на пальцах. — Значит, я три дня с ангиной… а перед этим сочинение было… а еще перед этим контрольная, и я не пошла… Пять дней назад. Точно! Я дома осталась и видела.
— Ясно. — Больше Надежде здесь нечего было делать.
— А что ты хотела ее попросить? Ну, ты сказала: «И вот я хотела вас попросить…» Ой, это такая грымза!
— Да так… Я уезжаю на все каникулы и подумала: может, оставить собаку у соседей?.. Он вернется домой — а она его уже ждет.
— Я бы взяла Барыню, — вздохнула девчонка, — только мамка не захочет.
— А вдруг захочет?
— Не захочет. Я знаю. У нас ковры на полу дорогие и вообще…
— Ладно, — сказала Надежда и пошла вниз. — Пока.
— А тебя как зовут? — крикнула девчонка.
— На… Надя.
— А меня Тося! Надя, ты мне свой телефон оставь, если есть! Я буду следить, когда Серафим Петрович вернется!
— Есть телефон, — возвращаясь, сказала Надежда.
Тося позвонила через три дня, именно в тот самый день, когда Надежда уезжала на соревнования, и в ту самую минуту, когда Наша, положив наверх теплую Надеждину кофту, закрыла замок клетчатой дорожной сумки. До поезда оставалось два с половиной часа.
— В общем, он только что вернулся! — Писклявый-преписклявый Тосин голос показался Надежде самым милым изо всех девчачьих голосов. — Я ему ничего про Барыню не говорила, чтобы получился сюрприз, да? Я правильно сделала?
— Молодец, — сказала Надежда, надела куртку и взяла Барыню на поводок.
— Прогуляешь? — спросил Петух. — Только по-быстрому.
Надежда не стала говорить ни «да», ни «нет». Наверное, они поймут ее, когда обо всем узнают. Они всегда ее понимали. А Наша будет плакать: жалко.
Они проехали четыре остановки на трамвае, а когда вышли, Барыня сразу натянула поводок и стала тянуть все сильнее и сильнее. Надежда не представляла, что в этой маленькой собаке так много силы. Теперь Надежда мчалась за Барыней, стараясь лишь не выпускать из рук поводок. Однажды Надежда видела в фильме, как неслись по следу шпиона пограничник с овчаркой; приблизительно так, сломя голову, не разбирая дороги, шлепая по подтаявшему снегу, летели и они с Барыней. Ну и парочка! Надежду рассмешило это на миг — но только на миг.