Спал не долго. Сработал будильник. Волков поднял голову и впервые вся эта обстановка помещения показалась ему противной, зловонной и гнетущей. Ему захотелось, как можно скорее покинуть это место, выйти хотя бы в коридор, чтобы не чувствовать запаха медицинских препаратов витающего в воздухе. Волков подошел к двери, но та открылась сама.
На пороге стояла его лягушка с белым полиэтиленовым пакетом, который тот держал на уровне груди двумя руками. Был он еще более бледным и изнеможенным, местами измазанный своей же розовой кровью. Лицо у него было отекшее с поблеклыми, казалось, неживыми глазами.
Лягушка несмело протянул ему пакет. Волков принял его и отступил в сторону.
- Ложись на стол, - но вместо приказного тона, Натан произнес эту фразу уже больше с просьбой, чем с указом.
Чуть не падая, лягушка кое-как дошла до стола. Волков, отложив пакет, помог ей лечь на спину, иначе самостоятельно она этого бы не сделала. На спине у нее была повязка от только что проделанной операции, которую студент не стал срывать.
Зазвенел звонок. Волков подошел к другому столу и провел пальцем по планшету. На экране был все тот же Митин.
- Ну, все, дружище, можешь меня поздравить, - радостно сообщил тот. - Зачет. Правда пришлось чутка смухлевать, выдав твоего за своего. Ну, главное дело сделано.
- Поздравляю, - вяло ответил Волков.
- Как те мой презент?
Натан раскрыл пакет и его чуть не вытошнило. В розовой жидкости плавало два темно-синих сгустка.
- Извини, пришивать на место не понадобилось, - Митин расхохотался. - А так вернул лягуху полностью и живым, как договаривались. Так, что давай вырезай ей мозг и вечером на банкет.
Экран погас. Его место заняли модули программы. Волков выкинул пакет в ведро и вернулся к лягушке.
- Больно не будет. Ты ничего не почувствуешь, - сказал он и, в очередной раз, заглянул в ее большие голубые глаза и увидел, то чего никак не должно быть - настоящие слезы. - Я сделаю все неправильно.
Волков взял планшет и перевел операционный стол в ручное управление.
- Первая программа фиксирует конечности, - начал он повторять заученное, нажимая на соответствующие кнопки. - Вторая изолирует пациента стеклянным колпаком. Третья дезинфицирует. Четвертая...
Из механической клешни высунулся скальпель и аккуратно перерезал подопытному артерию. Прозрачное стекло на несколько секунд стало розовым, пока дренажная система не очистила его. На экране планшета появился красный модуль с надписью: "Пациент мертв".
- Голубчик мой! Что с вами? - в планшете появилась голова профессора. - Мой лучший ученик нарушил семнадцать протоколов. Это не допустимо! Вы, часом, сами-то не больны? Может, вам таблетку?
- Я... я посмотрел в глаза подопытному...
- И что же вы там увидели? Вернее, что же вы наделали! Я же вам говорил, что нельзя всматриваться в глаза этих созданий! Ни в коем случае! Теперь вы мне будете говорить, что они чувствуют боль, что у них есть душа! Брехня все это, голубчик, мы изучили их вдоль и поперек. Это просто мясо, неспособное к развитию, обычное бесхвостое земноводное с человеческий рост. Так что сосредоточьтесь и продолжайте работу. Я крайне расстроен. Я пришлю вам еще одну лягушку. И, главное, не смотрите им в глаза, имейте силу воли!
Волков швырнул планшет в стену, от чего тот разлетелся на мелкие куски, и вышел из операционной.
- Дедушка Натан, дедушка Натан! - голубоглазые лягушата прыгали вокруг старика с седой бородой и дергали его за штанину. - А вы пойдете на праздник кувшинок с нами вечером, такое на планете бывает только один раз в два цикла. Там будут все. Ну, пойдемте, пойдемте.
Натан Волков оторвался от исследований и внимательно посмотрел на своих учеников. Всю свою сознательную жизнь он боролся за эти мгновения. Сколько позоров, высмеиваний и унижений он пережил, пока не доказал, что обитатели зеленой планеты разумны и способны к осознанной жизни. Немало сил потребовалось, чтобы запретить отлов лягушек и признать население планеты еще одной разумной расой. Но это того стоило, стоило того, что он видел сейчас, перед своими глазами.
- Конечно пойду, как же я без вас, - погладил он одного из лягушат по голове, и тут же вытер ладонь об салфетку, так как она стала слизкой.