– Да, да, конечно, – обрадовался директор. Раз она сама сказала о будущих переговорах…
Значит, у Варвары есть акции? То есть раз они были у Бориса, то теперь будут у неё.
Ещё немного, и она станет воспринимать роковую сосульку как ключ к сокровищам. Нечто вроде «Сезам, откройся!» Как сказал директор? Неплохие деньги. Интересно, о какой конкретно сумме может идти речь? Варя почувствовала, что эти размышления её заводят. У неё появляется некий азарт. Всё-таки деньги у Бориса были, и теперь она начинает получать первые тому подтверждения.
Почему же Борис ничего ей об этом не говорил? Варвара была его женой, и, как догадывалась, вовсе не из худших. Но он привычно хранил свои секреты и от неё. Нет, наверное, некоторые мужчины должны жениться до тридцати лет. В противном случае они очень трудно привыкают к семье, предпочитая, как и прежде, жить своей жизнью…
Вот как хорошо она себе всё объяснила! Виноват покойный муж, который просто поздно женился. А может, это она так вела себя с ним, что не располагала к откровенности? В чём-то же он сомневался. Какие-то планы строил, не посвящая в них Варвару.
Вот Пампусик звонила ему и говорила: Борик! И Пампусиком, наверное, он её называл. А Варвара? Считала, что все эти уменьшительно-ласкательные штучки не что иное, как телячьи нежности. Никаких там «котеночков» или «зайчиков», чмокнет в щеку после секса, вот и все нежности.
Михаил Жванецкий, кстати, сказал в одной своей миниатюре: как нам платят, так мы и работаем. А Варя могла бы сказать: как нас… любят, так мы и отвечаем.
Нет, но вы посмотрите! Какую бы длинную цепь в своих рассуждениях Варвара ни строила, оканчивалась она одним и тем же. Становилось понятно, кто во всём виноват.
На этой печальной ноте следует и закончить. Как Борис исполнял свой супружеский долг, никого теперь не интересует. Как и то, какие слова он своей жене говорил, а какие – нет.
И вообще Варе нужно действовать.
Вопрос первый: кто из женщин – вне семьи, понятное дело – пользовался у Бориса доверием? Никаких имен она больше не знала – то есть в памяти сотового телефона были две Алены, Маша и Александра, но они отметились по одному разу. По крайней мере другие их послания память мобильника не сохранила. А вот Пампусик отмечалась регулярно, так что с неё и стоило начать.
Более кропотливую работу по отысканию остальных «дам сердца» будет проводить Вадим. Даром, что ли, она вручила ему машину – почти новую! – чтобы он просто так по городу раскатывал? Варвара даже облегчит ему работу. Выпишет из памяти все телефоны, имена женщин – пусть выясняет, кто из них та, самая главная…
Однако, как неприятно! Жить в законном браке, считать его удачным и вдруг обнаружить, что он вообще неизвестно на чём держался. При вновь вскрывшихся обстоятельствах стоит ли ей носить траур?
Опять! Она только об этом думает. Неужели Варвара такая чёрствая, что хочет поскорее отмахнуться от памяти Бориса и прожитых с ним лет? А что, если она получила такой брак, какого и заслуживала?
И чего это она разнылась? Если уж на то пошло, ещё неизвестно, каким боком обернётся для неё смерть супруга: одиночеством и бедностью или богатством и вторым браком? Может, богатство – слишком громко сказано, но ведь обнаружились уже какие-то акции… Кстати, где они?.. Имеется упоминание о жутко дорогой даче…
У Варвары есть два выхода. Если вспомнить притчу о двух лягушках, упавших в сметану, то одна из них сразу определила: из кринки не выбраться, чего зря и трепыхаться, и покорно утонула, а вторая решила бороться до последнего и своими движениями сбила сметану в масло, из которого спокойно выпрыгнула на свободу…
Вот сколько Варвара нагородила всего лишь из желания коренным образом изменить свою жизнь. Пусть только приступив к розыскам неизвестно где спрятанных денег покойного мужа.
Для начала она позвонила той женщине Бориса, самой первой, которая сказала, что им теперь нечего делить, и представилась:
– Это вас беспокоит жена Бориса… покойного… Будилина… Скажите, Пам… Ира, не могли бы вы уделить мне несколько минут? То есть встретиться где-нибудь.
– О, хорошо, что вы позвонили, – обрадовалась та, – а я всё думала, звонить вам, не звонить, вдруг вы разозлитесь и не станете меня слушать… Тут кое-какие вещи Бориса у меня остались. Я бы хотела вам их отдать.
Варвара чуть было не выпалила, что никакие вещи покойного изменника ей не нужны, но подумала: а вдруг это какие-то документы? Какой-то намек на исчезнувшие деньги…
– Не встретиться ли нам в кафе «Три богатыря»? – предложила Пампусику Варя – про себя она продолжала её так называть, справедливо полагая, что среди бывших пассий покойного вполне может отыскаться еще парочка-другая Ирин.