– Что хотела твоя… бывшая или нет… родственница?
– Чтобы я дала ей денег на покупку стиральной машины.
– Что ты говоришь! – удивился он. – Понятно, когда ты пеняла мне на спешку, с которой я пришёл к тебе за деньгами. Но ведь она – мать погибшего.
– Аглая Вениаминовна решила, что чем больше времени пройдёт со дня смерти сына, тем меньше я буду ощущать связь с прежними родственниками. Вот и решила поторопиться… Ты предупредил маму, что не придешь сегодня ночевать?
– Предупредил, – сознался он.
– А если бы я тебя не вставила у себя?
– Тогда бы я вернулся домой и сказал, что моя девушка срочно улетела в Турцию.
– В Турцию? Но зачем?
– Оптовик по неизвестной причине задержал отправку партии белья.
– Женского или мужского?
– Постельного.
– Значит, ты представил меня как продавщицу?
– Как владелицу небольшого частного магазинчика.
– А вообще ты не находишь, что у нас с тобой странные отношения? – заговорила Варя, слегка отстраняясь от страстного жеста, с которым Вадим к ней потянулся.
– Странные в чём? В том, что мы с тобой друг другу нравимся… как я надеюсь?
Стоило ему выпустить Варю из своих объятий, как он опять стал бояться слова «любовь». Бояться – в том смысле, что считал грехом произносить его всуе.
– Надеешься на меня или на себя?
– Варюша, ну какая тебя муха укусила? Ты как будто нарочно меня заводишь. Хочешь, чтобы я с тобой спорил, проявлял самые худшие стороны своей натуры?
– А они у тебя есть?
– Как и у всех людей.
– Знаешь, что мне сейчас больше всего хочется? – сказала Варя, с удивлением отмечая откуда-то появившееся раздражение. От этого она даже почувствовала некий озноб. – Залезть в постель, укрыться двумя одеялами, так, чтобы даже жарко стало. Мне, кажется, никак не удается согреться. Как будто кусок той самой сосульки, которая круто изменила мою жизнь, попал мне прямо в сердце. Помнишь сказку «Снежная королева»?
Конечно, ей опять показалось! Например, что она гораздо больше хочет чувствовать рядом с собой Вадима, чем он её. Что она скучает, когда он уходит, хотя никак за это время не могла бы к нему привыкнуть – ведь они знакомы так недолго…
– Это ничего, – сказал он, всё-таки прижимая её к себе, как и хотел. – Я тебя согрею. Вернее, предлагаю согреваться вместе, потому что теперь мне кажется, что я и сам много лет прожил с таким же, как у тебя, кусочком льда в сердце.
Глава двадцать четвертая
Обоим не спалось. Они немного устали от той страсти, с какой в последнее время тянулись друг к другу. Вернее, от силы этой самой страсти. Причем, с точки зрения обоих, их любовь совсем не походила на ту, которую они себе прежде представляли. И каждый, наверное, не смог бы объяснить кому-то, ПОЧЕМУ вдруг это чувство так одновременно вспыхнуло в них обоих… Неужели так бывает? Или так и должно быть?
– Вообще-то раньше я в любовь не верил, – говорил ей в самое ухо Вадим, в то время как Варя легкими поцелуями касалась его груди, будто утверждая свои права на этого мужчину.
– Ты говоришь это в прошедшем времени, или мне показалось? – лениво поинтересовалась она, потому что за несколько мгновений до этого он продемонстрировал ей совсем другое.
– А теперь я почему-то боюсь произносить это слово вслух. Мне кажется, что оно как будто птица, вылетит у меня изо рта – и потом ищи-свищи.
Варя тихонько рассмеялась, ведь совсем недавно это слово он ей-таки сказал. Не побоялся.
– Хорошо, ты и не говори. Просто привыкай к нему.
– Привыкать? – удивился он.
– Ну да, пусть оно в тебе прорастает, а я буду слушать твоё сердце – вот так – и по стуку определять, насколько этот росток в тебе подрос.
– Фантазерка!.. А в тебе этот росток есть?
– Он такой же хрупкий, как и у тебя, – вдруг серьёзно сказала Варя. – И я тоже буду взращивать его очень осторожно. В тебе семя может не завязаться, а во мне оно все равно будет расти… А еще я рада, что кое-чем от тебя все-таки отличаюсь.
– Что ты хочешь этим сказать? – Он все еще не верил ее словам.
– Я знаю наверняка, что если в тебе росток увянет… Все может быть, я тебя не стану в этом винить. Я вполне заурядная женщина и, наверное, не имею особых достоинств, чтобы претендовать на любовь мужчины, но у меня есть главное…
Он хотел запротестовать и рассказать Варе, какая уйма в ней достоинств, но почувствовал, что сейчас перебивать её не стоит.
– И что это – главное?
– Я могу оставить тебя в себе. Вернее, твою волшебную семечку, так что через некоторое время смогу произвести на свет маленького мальчика. Или девочку. Странно, но прежде я этого не очень хотела. То есть вначале очень хотела, но Борис меня отговорил, предложил подождать, а я особенно и не сопротивлялась его нежеланию иметь детей, но теперь… Я вдруг почувствовала в себе силы, понимаешь? Я хочу родить ребенка, и никто мне не помешает это сделать. Пока я жива…