Геннадий Соколов
Лягушки королевы. Что делала МИ-6 у крейсера «Орджоникидзе»
От автора
Таинственное исчезновение британского подводника Лайонела Крэбба в апреле 1956 года во время его разведывательной миссии под крейсером «Орджоникидзе», на котором с первым официальным визитом в Великобританию прибыли руководители СССР Хрущев и Булганин, более 50 лет остается загадкой века.
В 1960 году в Англии было обнародовано некое «секретное досье» КГБ, из которого следовало, что Крэбб был пленен и доставлен в СССР, где живет и работает под именем Льва Кораблева.
Рассекреченные 30 лет спустя британским правительством архивы позволили некоторым историкам сделать вывод, что Крэбб, скорее всего, погиб в ходе выполнения разведывательной операции. Но причину его гибели не представляется возможным установить.
В 2007 году российские СМИ наводнили сообщения о сенсационном заявлении «ветерана морского спецназа» Эдуарда Кольцова. Он заявил, что сам убил Крэбба, когда тот устанавливал магнитную мину под корпус крейсера «Орджоникидзе», чем спас руководителей страны от верной гибели. Однако выдумки лжесвидетеля вскоре лопнули как мыльный пузырь.
Что же на самом деле произошло в апреле 1956 года в Портсмутской гавани?
Многолетнее расследование позволило мне восстановить детали тех событий. Я нашел и опросил участников похода, организаторов визита. Установил контакт с бывшим руководством противоборствовавших спецслужб. Восстановил мельчайшие детали и обстоятельства произошедшего, даже содержание официальных переговоров и частных бесед участников событий. В итоге, помимо истории исчезновения Крэбба, в хронику апреля 56-го вошел и ряд других, доселе мало известных фактов.
Так родилась эта книга.
Дипломаты и шпионы
1 апреля, воскресенье.
Лондон, Кенсингтон Пэлас Гарденс,
посольство СССР
Рано утром мужчина в твидовом пиджаке приехал на Кенсингтон Пэлас Гарденс в машине, предусмотрительно оставленной им накануне после обеда на заброшенной парковке в Хемпстеде. Моросил легкий весенний дождичек, принимавшийся со вчерашнего дня уже не раз.
— «Тридцать второй» возвращается, — передал по связи дежурный бригады «топтунов».
Въезд на Кенсингтон Пэлас Гардене
Наблюдательный пункт британской контрразведки МИ–5 находился в доме на Бейзуотере, как раз напротив ворот у въезда на аллею, по обе стороны которой располагались посольства Чехословакии, Советского Союза, Румынии и других стран социалистического блока. На противоположном конце аллеи у выезда на Кенсингтон Хай-стрит дежурила другая группа контрразведчиков, также бравшая на контроль все машины с дипломатическими номерами. На связи с дежурными постоянно были машины сопровождения, разбросанные по разным точкам города.
— Где его носило? — уставшим голосом пробормотал один из оперативников МИ–5. — Наши потеряли его из виду еще вчера где-то в районе Килборна.
— Разве за ними уследишь?! — с досадой заявил его напарник по дежурству. — Русских ведь раз в десять больше, чем нас всех, вместе взятых.
Здание посольства СССР в Лондоне
«Тридцать второй» оставил свой «Остин» у ворот дома номер тринадцать и нажал на кнопку звонка у металлической калитки. Дежурный по посольству тут же пропустил его.
Кенсингтон Пэлас Гарденс, 13. Лондонским чиновникам этот адрес был хорошо известен. На жаргоне дипломатов и в свободном переводе на русский язык он звучал так: «Садово-дворцовая улица, дом 13». Это был адрес российского посольства в Лондоне.
Вся эта улица длиною в полмили представляла собой своего рода лондонский посольский посад. Здесь были расположены представительства 12 стран. Помимо посольств стран социалистического блока, — французское, японское, норвежское, финское…
Все они соседствовали со стоящим немного поодаль Кенсингтонским дворцом — одной из резиденций британской королевской семьи. Этот скромный и небольшой по размеру дворец построили в конце XVII века как пригородный особняк графа Ноттингемского. В 1689 году его выкупил за 18 тысяч фунтов король Вильгельм III. Именно в этом дворце он принимал в 1698 году гостившего у него российского императора Петра I. Если верить хроникам, русского гостя тогда мало интересовали прекрасные картины, которыми был украшен Кенсингтонский дворец. Зато ему чрезвычайно понравился находившийся в комнате короля прибор для наблюдения за направлением ветра.