А вот если сбежать... мне всегда было очень легко смешаться с толпой. Матушка не согласилась бы на подобную авантюру. Она иногда смотрела на меня, а видела какую-то изнеженную дурочку - не то чтобы я сильно этому препятствовала... Но все равно, хотя я и сама была не слишком уверена, что справлюсь, мне хотелось попробовать.
И то, что подобной возможности мне могло никогда больше не представиться, склоняло меня к побегу гораздо сильнее, чем возможная опасность во дворце. Да и... нет безопасного места. Не бывает. Я нигде и никогда не смогу перестать бояться...
- Перестраховка... Лика, ты сама все понимаешь. Я оформил тебе документы на имя... лучше не говорить вслух. Верно? У стен есть уши, сегодня ты говорила это Тее...
- Сколько букв?
- Три.
Я уставилась на протянутую мне папку с документами, как на шипящую ядовитую змею. Три буквы? Крестьянское сословие? Даже не купечество? Нет спору, никто не станет искать принцессу в крестьянке, если, конечно, не предупрежден, что принцесса действительно прячется под маской крестьянки. Но загвоздка была не в этом. Сыграть кого-то из столь низкого сословия было крайне трудно.
- Лер, ты уверен, что я смогу? Они, наверное, и ходят как-то иначе, и разговаривают...
- Тея Сэт. Сьера Тея Сэт. Три буквы. Личная швея принцессы, С-Э-Т - Лер помахал перед моим носом ладонью с тремя отогнутыми пальцами, - Не думай, что все представители этого сословия тупые и необразованные. Среди них много ремесленников в первом или втором поколении, так или еще не добившихся звания мастеров - ты же знаешь, четвертую букву можно взять только когда, когда три поколения в мастерах... Сын Теи, мастер-музыкант - Дюдтер Сэта. Но у нее самой только три буквы. Ты тоже будешь во втором поколении. Образование тебе дали... а буквы еще нет. К тому же... ты уже примеряла это имя когда-то.
- Чем это кончилось, напомнить? Оно намертво ко мне прилипло. - Вздохнула я, протягивая руку за папкой. - Так это... Та фамилия?
-Да. Прости. Я решил...
Вдруг он осекся, прислушался к чему-то, пихнул мне папку и испуганной ящерицей скользнул в шкаф. Я бросила папку в кресло, кресло прикрыла пледом, и хотела было поплотнее прикрыть дверцу шкафа, как тяжелая дубовая входная дверь скрипнула и вошла Далька.
Дверь скрипнула отдельно, а Далька вошла отдельно. То есть, Далька к двери не прикоснулась. Дверь открылась сама, пропуская Дальку, и мягко за нею закрылась.
Я разинула рот, пытаясь как-то состыковать эти два факта.
Далька встала передо мной, зажмурилась и выпалила:
- Ликаятутнепричемоносамояведьма!
Я посмотрела на сестру. На дверь. На сестру. На дверь. Наконец сфокусировав взгляд на сестре и, борясь с желанием протереть глаза, переспросила:
- Что?
Далька вздохнула, воровато огляделась, набрала воздуха и повторила:
- Лика, я тут ни при чем... оносамояведьмафескаспиткаконотакполучилосьнезнаю!
Я смогла вычленить только "Феска спит", и то не была уверена, поэтому терпеливо переспросила еще раз:
- Даля, что случилось? Почему Феска спит? Ты можешь говорить внятно? И где все?
Под всеми я подразумевала бесчисленных нянек и гувернанток, которые вечно вились вокруг сестренки надоедливой мошкарой.
Далька качнулась с пятки на носок, с пятки на носок, она всегда так делала, когда нервничала, закусила губу и наконец сказала более-менее четко:
- Я ведьма, вот, - затем подумала добавила, - и достань Лера из шкафа, я все равно его чую. Я к вам всем сразу пришла.
Лер достался из шкафа сам и подошел ко мне с видом человека, которому очень хочется выдать чего-нибудь ругательное и неприличное, но тут, вот ведь досада, дети. Я без слов взяла с кресла подушку и протянула ему. Потянуло откуда-то псиной... Он сжал подушку, так что мне почудилось, что я слышу тихий треск сминаемых перьев, и очень медленно положил обратно на кресло.
- Далечка, - сказал он тихо, - а как это так получилось, что тебе почти девять лет, мы с Ликой узнали об этом только что? Тебе кто-то ее передал? Передал же?
Далька сглотнула и попятилась. Даже я ощущала, насколько Лер сердит. Если слухи не врут, ведьмы отлично чуют человеческие эмоции, а значит Далька знала, чего боялась.
- Нет. Сила моя... но она спала. А сегодня мне приснилась Веда, и ее разбудила.
- Даль, а почему ты не к маме пошла? - спросила я, положив руку Леру на плечо.
Лер очень плохо относился к ведьмам. Он их терпеть не мог. Какая-то ведьма из необученных прокляла его мать, и та умирала медленно, потихоньку угасая. Она кашляла кровью - сначала редко, потом все чаще и чаще, выкашливала куски легких, и умерла в жутких мучениях. Лучшие придворные лекари пытались ее спасти, но все было тщетно. Они разводили руками и списывали все на проклятье. Лер всецело доверял их диагнозам, а я никогда не вмешивалась со своим легким подозрением, что дело может быть в непрофессионализме и экзотичности болезни.
Или банальном отравлении.
Лер ненавидел ведьм. Но Дальку любил как собственную сестру.
Боги видят и ведают, как же это было не вовремя!
- Я к тебе хотела. Тут же Лер... - она подошла, обняла его, уткнувшись носом ему в живот, и разревелась, - прости-и-и! Оно само-о-о!
Из ее рева, всхлипов и сопель удалось понять следующее. Что Далька решила вздремнуть посреди белого дня, и приснилась богиня Веда в венке из дубовых листьев, ласково улыбнулась, и сказала, что пришло время Далькиной Силе проснуться, поле чего возложила хладную ладонь Дальке на лоб, дунула в глаза, и Далька тут же проснулась. Видимо, вместе с Силой. Проснулась, кинулась к зеркалу - а ее огромные раскосые голубые глаза, гордость и красота, уже не голубые, а зеленые, будто листья липы, когда их на свет смотришь. А зеленые глаза - это обязательный признак всех ведов, как черные глаза без радужки у фей.
Для Дальки Лер был главным авторитетом. Типа старшего брата. Ну не на отца же ей было равняться! Она насмотрелась на свои глазищи, сложила два и два, и поняла, что да, что действительно ведьма. Чудовище, как Лер про ведов говорил. И в рев, конечно. Сбежались няньки, начали спрашивать, что случилось, а она от них всех отвернулась, закрылась, захотела, чтобы отстали и что-то сделала, как-то само оно получилось, как щелкнуло...
Всех нянек тут же сморил сон, а она побежала туда, где чуяла наличие Лера. То есть ко мне. Признаваться. Знала, что в случае чего мы ее прикроем. В коридоре ее никто почему-то не заметил, но стоящую под дверьми Феску пришлось усыпить на время.
- Вот так и бы-ы-ыло, - завершила покаянную речь Далька.
Лер погладил ее по пушистым волосам.
Далька была очень красивая девочка, даже вот такая вот, зареванная и заспанная. Худенькая и гибкая, как кошка, с длиннющими вьющимися золотыми волосами, с маленьким носиком и по детски пухлыми красными губками. И, конечно, с огроменными, теперь уже зеленущими глазами. На нее невозможно было сердиться, как невозможно сердиться на котенка, который перепутал всю пряжу и запутался сам.
К тому же, в отличие от котенка, Далька не была ни в чем виновата.
- Ты Далька, и не чудище, а принцесса, - заверил ее Лер, и щелкнул по носу, - подумаешь, Сила! Как будто ты отвечаешь за то, что Веде в голову взбредет.
Далька несмело улыбнулась. Ей явно стало легче.
- И куда я побегу? - спросила я обреченно, указав на сестру, - с тобой ее оставить? А может, матушке сказать?
- Нельзя матушке, - потер переносицу Лер, - хотя Даля, считай, на горячем попалась... вряд ли это можно списать на утечку экспериментального газа или что-нибудь такое, так что придется реагировать прямо сейчас... Ты представляешь, что будет, если Анталаита в своей семье получит ведьму? Маленькую, абсолютно неуправляемую... какая-нибудь нянька возьмет над ней контроль и привет, новый Мор! Или Далька сама чего-нибудь напутает... или, хуже, контролировать ее решим мы.