— Смотри! — Вдруг сказал мне Куциан, указывая на камень.
Я отвлекалась от стены и увидела, как до сих пор неподвижный Фанти валится с камня назад; это было похоже на змеиную линьку, и Фанти был шкуркой.
Он упал на мягкую землю, потом встал и отряхнулся, обалдело рассматривая сидящую на его месте девушку неземной красоты. Потом он ей поклонился.
Мы тоже подошли посмотреть и поприветствовать.
Я присела в реверансе.
— Здравствуйте.
Та только гордо вздернула идеальный носик, не удостоив меня ответом. Но я не очень обиделась.
Все-таки эльфийки красивые создания. Нечеловечески красивые; в этой красоте было что-то отталкивающее. Правильные черты лица, фигура, будто выточенная из мрамора, струящиеся молочно-белые волосы, — теперь я понимала, от кого Лима могла унаследовать этот оттенок, — если бы не шмотки Фанти, на нее невозможно было бы смотреть.
Но одежда эльфисской колдуньи придавала ей достаточно нелепости, чтобы люди могли не падать бездыханные ей под ноги.
Глаза Фанти, кстати, унаследовал от прародительницы. Как и немалый рост.
Фанти вдруг ткнул в нее пальцем. Рука прошла насквозь.
— Таль, ты что ли? — Спросил он.
— Они одеты одинаково, — сказала Далька, — похоже на красивую и мудрую сестру и брата-придурка, а?
— Эй! — Прикрикнула я, — Это невежливо! Перед тобой почти богиня, как-никак.
— Как близнецы, — добавила Далька, — близнецов же вечно одинаково одевают.
Таль надулась.
— Сами вы близнецы, — буркнула она, — Откуда мне еще было взять астральную проекцию одежды? Мне всегда молились как голосу, не то чтобы у меня было тело или костюм. И я надеюсь, что вы, когда выйдете отсюда, все забудете! Хочу что-нибудь легкое и струящееся на иконах, ясно?!
— Не-е-е, — протянул Фанти, — я ж спер одежду у шувани, если я не скажу, что ее косынку сама Таль носила, она рассердится и меня проклянет. А я жить хочу. — Он развел руками, — Извини уж.
— Вам идет, — поспешно заверила я.
Далька неприлично хрюкнула в кулачок.
— А долго ждать? — Вмешался Куциан, — У нас нет еды, воды, нам отсюда не выбраться, Бахдеш вот-вот очнется. На три дня нас хватит, потом умрем от жажды. Не хочется…
— Вот же ж люди! — на другом углу камня, слева от Таль, уселся неприметный мальчишка, — мы вам что, слуги, по первому звону колокольчика нестись? Могли б и подождать. Это я вездесущ, а Веде собраться надо. Эй, Теллер Филрен, а ну, подойди!
Лер, который до этого старался держаться от камня на значительном расстоянии, неохотно подошел, склонив кудлатую голову. Кажется, пес хотел броситься на Бога: глупой собаке что божество, что телега, если раздражает, то облает без стеснения; а Лер его сдерживал, как мог.
Мальчишка ткнул ему пальцем в лоб.
— Спасибо, — сказал Лер.
Правда, без особой благодарности в голосе.
Я протянула ему платок, чтобы он вытер кровь из носа. Хлестало ручьем, но, кажется, обошлось без куда худшего варианта развития событий. Да и Фанти выдохнул. Кажется, жльфис был всерьез готов подхватывать бездыханное тело.
— Да не за что. Как оно вообще? — С живейшим интересом спросил Вефий, а потом обернулся к Куциану, — и лягушкой — как? Поделитесь впечатлениями!
Я вцепилась Куцу в локоть, чтобы он ненароком не пошел бить богу морду. Просто мне на мгновение показалось, что это весьма вероятно: так он напрягся.
— Возможно, — похрипел Куц, — лягушки и привыкают так жить; но человек в лягушку не помещается. Ты медленно теряешь память, ум; теряешь самого себя в этой зеленой шкуре. Это… хочется умереть, но твоя память слишком коротка, чтобы помнить, что для этого можно сделать. Время останавливается; когда ты лягушка в банке, ты просто… существуешь.
— Кру-у-уто! А потом тебя освобождают поцелуем, ага?
— Жестоко, — ответил Куц, — ничего крутого в этом нет. Одна из худших казней…
— Но ты ж нашел ее?
В меня ткнули божественным пальцем, я поморщилась: со дня нашей первой встречи манер у Вефия не прибавилось ни на йоту.
— Я ее куда раньше нашел.
— Фу, неблагодарный, — скривился Вефий.
— Так зачем вы нас звали? — добавила Веда, появляясь рядом с братом, — и что на нашем Камне делает посторонний дух?
— А я думал, ты мне объяснишь, — заметил Вефий мимоходом, — ты ж все знаешь.
— Она не из нашего мира, — скривилась Веда, — мне неподвластна. Так что тебе надо, Таль?
Таль пожала плечами.
— Может, просто захотелось тут посидеть? Самой по себе, без чужого тела? Никогда не бывала голосом в голове, Веда? Это иногда наскучивает до ужаса.