– Швейцарские, – отвечала тетушка. – «Эникар».
– Ого! – снова поразился старший брат. Ему вторили другой брат с сестрой.
– Расквакались, жабы! – насупился я.
– Сестренка, и сколько же стоит эта штуковина? – спросила матушка.
– Не знаю, друг подарил.
Матушка смерила ее взглядом:
– Это какой, интересно, друг может дарить такие дорогущие вещи? Не их ли дядюшка?
– Скоро двенадцать, – поднялась тетушка. – Надо спать ложиться.
– Слава небу и земле, – резюмировала матушка. – Сестренка наконец пристроена, как говорится, у знаменитой красавицы появился хозяин.
– Вот только не выноси этого за порог, все только начинается, как говорится, даже первая черта иероглифа «восемь» еще не начертана! – И тетушка повернулась к нам: – Вы тоже смотрите не болтайте, не то шкуру спущу.
На другой день поутру старший брат, которого, наверное, мучила совесть, что он накануне не дал мне посмотреть тетушкины часы, нарисовал мне часы авторучкой на кисти. Нарисовал очень похоже, смотрелось красиво. Я эти свои «часы» очень берег, старался, чтобы на них не попадала вода, когда мыл руки, прятал от дождя, подрисовывал братниной авторучкой, когда рисунок стал выцветать, и он продержался у меня на руке месяца три.
6
Как выяснилось, часы прислал тетушке военный летчик. Это в те времена – и военный летчик! Услышав эту новость, сестра с братом расквакались как лягушки, а я принялся кувыркаться по земле.
Это было радостное известие не только для нашей семьи, но и для всех земляков. Все считали, что тетушка и летчик – идеальная пара. Повар Ван на школьной кухне, который принимал участие в сопротивлении американской агрессии и оказании помощи корейскому народу, сказал, что летчики сделаны из чистого золота. «Разве можно из золота сделать человека?» – усомнился я. Тот в присутствии еще евших учителей и партработников сказал: «Дурачок ты, Вань Сяо Пао, честное слово. Я имел в виду, что для подготовки летчика государству нужно затратить колоссальные суммы, которые сопоставимы со стоимостью семидесяти килограммов золота». Вернувшись домой, я передал эти его слова матушке, которая ахнула: «Силы небесные! Вот придет этот зять к нам в гости, и как прикажете его принимать?»
В то время среди нас, детей, каких только мифов не ходило о летчиках. Мать Чэнь Би, когда была в Харбине, видела там советских летчиков: все как один в куртках на меху, высоких сапогах на меху, с золотыми зубными коронками, золотыми наручными часами, едят сосиски с хлебом и пьют пиво. Сын кладовщика зернового склада Сяо Шанчунь, Сяо Сячунь (Нижняя губа) (впоследствии он сменил имя на Сячунь – Раздольная весна), тогда заявил, что китайские летчики едят лучше, чем советские. Он даже изложил нам меню китайских летчиков – будто сам им готовил: на завтрак – два куриных яйца, кружка молока, четыре полоски хвороста, два маньтоу, кусочек соевого сыра; на обед – тушеная свинина в соевом соусе, рыба, две булочки бобо; на ужин – жареная курица, два пирожка баоцзы на пару со свининой, два баоцзы с бараниной, рисовая каша. После каждой еды – фрукты на выбор, бананы, яблоки, груши, виноград… Что не съешь, можно забрать с собой. Зачем, спрашивается, на куртках летчиков два больших кармана? А вот для этих фруктов… От этих описаний жизни летчиков у всех нас слюни потекли. Каждый мечтал, когда вырастет, стать летчиком и жить как святой небожитель.
Когда ВВС объявили в первой уездной средней школе о наборе в летчики, мой старший брат с радостью помчался записываться. Дед мой долгое время батрачил на помещика, потом был санитаром-носильщиком в Народно-освободительной армии, принимал участие в битве при горе Мэнлянгу[19], именно он спустил с горы тело Чжан Линфу[20]. Бабушка по матери тоже была из беднейших крестьян, прадед – пламенный борец за революцию, так что происхождение нашей семьи и общественные отношения были выше всяческих установлений. У себя в средней школе брат был чемпионом по метанию диска. Однажды он пришел домой на обед и съел жирный бараний курдюк. Вернувшись в школу и не найдя, где приложить силу, взял диск и метнул изо всех сил. Диск со свистом перелетел через школьную ограду и опустился на крестьянском поле. Там как раз в это время крестьянин пахал на быке, и диск опустился не куда-нибудь, а прямо на бычий рог и снес его. Одним словом, у старшего брата и происхождение не подвело, и учился он отлично, и на здоровье не жаловался, да еще будущий зять летчик. Поэтому все и считали, что если ВВС и отберут кого из нашего уезда в летчики, то это, без сомнения, будет мой старший брат. Но брат отбор не прошел, потому что на ноге у него с детства остался шрам от фурункула. Наш школьный повар Лао Ван сказал так: «Если на теле есть шрамы, то это, конечно, не годится. В воздухе от высокого давления любой шрам на теле летчика может разойтись. Это еще что, не берут даже если ноздри неодинаковые».
20