Она подраздалась, стали желтеть белые зубы – предмет зависти многих, которые ей недосуг было чистить, в голосе появились хрипловатые мужские нотки.
Мы нередко слышали ее выступления из громкоговорителей, и начинала она в основном такими словами: «Каждый занимается тем, что хорошо умеет делать. Что делает, о том и кричит. Специальность – любимая тема разговора. Вот мы сегодня и поговорим о планировании рождаемости…»
В тот период авторитет тетушки среди народа отчасти снизился, сплетничать про нее стали даже женщины, которым она сделала много добра.
Хотя она взялась за работу по планированию рождаемости не жалея сил, результаты были ничтожны, никто из земляков ее не поддержал. Во время выступления у нас в деревне уездной театральной труппы, когда главная героиня на сцене пропела «Времена теперь другие, мужчина и женщина равны», стоявший рядом отец Ван Ганя Ван Цзяо громко выругался: «Чушь собачья! Равны? Кто посмел сказать „равны“?!» Толпа у сцены загудела, начался галдеж и крики. На сцену полетели обломки черепицы. Обхватив головы руками, артисты обратились в бегство. Ван Цзяо, который в тот день после полуцзиня водки был под хорошим хмельком, разошелся не на шутку, растолкал всех, нетвердой походкой выскочил на сцену и, размахивая руками, стал орать: «И так небом и землей правите, а еще задумали учить, рожать народу детей или не рожать? Ежели вы такие умные, найдите веревку и бабам их хозяйства-то позашивайте». Толпа грохнула смехом. Ван Цзяо еще больше разошелся, поднял со сцены кусок черепицы, прицелился и метнул в ослепительно-яркую газовую лампу, висевшую на передней поперечной балке. Лампа погасла, сцена и пространство перед ней погрузились в кромешную тьму. Ван Цзяо за это просидел под арестом полмесяца. Но когда его выпустили, он и не думал сдаваться и при встрече с кем-нибудь зло заявлял: «Ежели так дело пойдет, они и елду мне оттяпают!»
Раньше, когда тетушка приходила к нам, все ее тесно окружали и приветствовали; теперь же, стоило ей появиться, ее холодно избегали. Матушка поинтересовалась:
– Ты, сестрица, эти дела с планированием рождаемости сама придумала или сверху заставили?
– Что значит «сама придумала»! – вспыхнула тетушка. – Это призыв партии, указание председателя Мао, политика государства. Председатель Мао говорит: «Человечеству нужно ограничивать себя, довести дело до запланированного роста»[33].
– С древности повелось, что рождение детей – непреложный закон неба и земли, – покачала головой матушка. – Во времена династии Хань император издал указ, согласно которому всех девиц, которым исполнилось тринадцать лет, надлежало выдавать замуж. В противном случае старших членов семьи привлекали к ответу. Если женщины не будут рожать детей, где государство наберет солдат? День за днем трубят о том, что на нас собираются напасть, каждый день кричат об освобождении Тайваня, а если не давать женщинам рожать, откуда эти солдаты возьмутся? Не будет солдат, кто будет отражать американскую агрессию? Кто Тайвань освобождать будет?
– Ты, сестрица, брось эти прописные истины мне излагать, – отвечала тетушка. – Председатель Мао, наверное, помудрее тебя будет. А он говорит: «Без контроля населения никак нельзя! Если и дальше так будет продолжаться, без организации и без дисциплины, считаю, что человечество может погибнуть раньше времени».
– Председатель Мао говорит: «Больше людей – больше силы, больше людей – лучше справляться с делами, человек – живое сокровище, есть люди, есть и мир»! – возразила матушка. – А еще председатель Мао говорит: «Не позволять небесам насылать дождь неправильно, не разрешать женщинам растить детей тоже неправильно».
Тетушка не знала, плакать ей или смеяться:
– Знаешь, сестрица, за такую вот подделку цитат председателя Мао, искажение мудрых указаний, в прошлом головы рубили. Мы тоже не говорим, что нужно запретить людям иметь детей, лишь призываем рожать меньше, по плану.
– Сколько детей человек рожает за жизнь, предначертано судьбой, – парировала матушка. – Зачем тут, спрашивается, ваше планирование? По мне, так вы уподобляетесь слепому, зажигающему фонарь – все это бесполезные усилия.
Тетушкины усилия и впрямь, как сказала матушка, оказывались потраченными впустую, да еще худая слава пришла. В самом начале председателям женских комитетов в деревнях вручали бесплатные презервативы с тем, чтобы они распределяли их среди женщин детородного возраста, а также требовали от их мужей, чтобы те их надевали. Однако эти презервативы или выбрасывали в свинарники, или надували, как воздушные шарики, еще и покрасив, и давали играть детям. Еще тетушка с коллегами рассылали по всем дворам женские противозачаточные средства, но женщины считали, что те вызывают слишком серьезные отрицательные последствия, и отказывались принимать их. Даже если их заставляли тут же принять их, стоило уйти, как они залезали в горло пальцами или палочками для еды и изрыгали их со рвотой. Вот и решили применить способ стерилизации мужчин перевязыванием семенного канала.