Поэтому в его глазах мелькнула улыбка, глядя на моё покрасневшее лицо, он сказал: "Благоверная, я пока пойду, пусть Бэй Сяоу отвезёт тебя домой. Жди, вернусь вечером, приготовлю тебе поесть".
Я в тот момент только и думала, что Бэй Сяоу вогнал меня в краску, в итоге не обнаружила в словах Тянью ничего неподобающего. Как дура, кивнула и согласилась: "Хорошо".
Чэн Тянью, воспользовавшись случаем, потрепал меня по щеке и сказал: "Благоверная умница".
Потом, не дожидаясь пока до меня дойдёт, быстро исчез из поля моего зрения.
В тот момент ни я, ни Чэн Тянью не могли представить, какие ураганы ждут меня за дверями больницы, делая дальнейшую жизнь довольно шумной.
Мы с Бэй Сяоу пошли к его машине. Он держал в руке газету и бормотал: "Цзян Шэн, скажи, та девчонка Цзинь Лин тоже кормится этой чашкой риса. Не замечала, что она становится похожа на этих бессовестных журналистов! Взгляни, как тебя описали!"
Я не обернулась, взглянуть на него. Против внезапно возникшей ситуации с газетой я, не имеющая связей в верхах, была совершенно бессильна, но знала, Чэн Тянью всё уладит. Меня вдруг удивили такие мысли. Подумала, возможно, четыре года назад, расставшись с Лян Шэном, Чэн Тянью стал единственным, на кого я могла опереться. От прежней экономики пришла к теперешней идеологии. Неужели Цзинь Лин сказала верно, мне, действительно, нравится Тянью.
В этот момент передо мной, совершенно неподготовленной, вдруг выросла толпа репортёров.
Мы с Тянью полагали, что если выйдем не вместе, для репортёров не будет повода нас связать. Но видя такую ситуацию, ясно, что мы ошиблись.
В этот момент тощий репортёр вышел вперёд и сказал: "Позвольте спросить, госпожа Цзян Шэн, почему вы с господином Чэном вышли не вместе? Это чтобы всё отрицать? Кроме того, госпожа Цзян Шэн, простите за бестактность, по какому поводу вы обратились в больницу?"
Бэй Сяоу при взгляде на репортёров рассвирепел. Он вышел передо мной и, оттолкнув репортёра, сказал: "Отнеситесь с уважением к больному человеку, хорошо?"
Очевидно, что журналисты не остались безучастны к моей болезни, их интерес лишь возрос, хоть бы какая-нибудь ценная информация.
Передо мной возникла полненькая журналистка: "Госпожа Цзян Шэн, раз речь зашла о тяжелобольных, у вас есть что сказать о находящейся на грани смерти Су Мань? Что вы чувствуете, уведя у неё жениха?"
Если бы я не боялась, что мои слова завтра опубликуют в газете, то презрительно осадила бы эту толстую репортёршу. Что за жених? Когда это Чэн Тянью стал её женихом? Я смогла увести, считаете меня настолько сильным противником?
Но сейчас я ничего не могла сказать кроме как: "Дайте пройти, я возвращаюсь домой".
Да, я возвращаюсь домой. Здесь всё вдруг запуталось, я не могу так. Думала, через четыре года, вернувшись в город прошлого, найду здесь тёплый дом, но не ожидала, что передо мной возникнет столько непредвиденных заморочек.
Как раз когда я пришла в полное замешательство, девушка-репортёр с острым подбородком оттеснила полную. В голосе слышалось пренебрежение, она спросила: "Ответьте, госпожа Цзян Шэн, прежде поговаривали, что вы, чтобы проникнуть в артистические круги, продали себя господину Чэну. Недавно появились слухи, чтобы привязать господина Чэна вы забеременели, но получили от него отказ. Госпожа Цзян Шэн, ответьте, вы ложились в больницу, чтобы сделать аборт?"
Твою мать, что за брехня!
Я чуть не взорвалась от гнева. Стыд и обида накрыли меня с головой. Как раз, когда я готова была вспылить, Бэй Сяоу опередил меня и по родству душ выругался так, как хотела я.
Под градом подобных оскорблений мне вдруг захотелось перестать быть скромной девушкой. Что такое депрессия? Депрессия вовсе не означает, что я стала похожа на хрупкую стеклянную куклу, которая при любой атаке тотчас расколется на кусочки.
В этот момент Бэй Сяоу уже оттолкнул "острый подбородок" в сторону, взмахнул кулаком, сверля её злобным взглядом, и произнёс: "Поверь, будешь болтать зря, я тебе задам".
Репортёрша с острым подбородком заносчиво посмотрела на Бэй Сяоу и сказала: "Задавать вопросы наш долг и право! Если за вами нет ничего постыдного, если госпожа Цзян Шэн не пришла на аборт, чего вам нас бояться? На воре и шапка горит, не так ли?"
Аборт, твою мать! Злобно-насмешливые слова репортёрши, в конец разозлили Бэй Сяоу, и свирепая оплеуха влетела в надменное лицо репортёрши.
Кровь! Алая кровь хлынула из носа и рта той журналистки.
Из толпы кто-то крикнул: "Человека ударили! Женщину бьют!"
Фраза всколыхнула круг журналистов, часть их шагнула вперёд, отталкивая Бэй Сяоу, другая, пользуясь случаем, окружила меня. Я оказалась разделена с защищавшем меня Бэй Сяоу.
Видя Бэй Сяоу в кольце людей, не имея возможности высвободиться, я ужасно занервничала. В ушах звучали новые язвительные вопросы, они сыпались, демонстрируя чрезвычайно острый склад ума журналистов шоу-бизнеса.
...................
- Позвольте спросить, госпожа Цзян Шэн, этот мужчина рядом с вами имеет отношение к тому, что господин Чэн уехал первым? Скажите, вы не знаете, чей это ребёнок, от которого вы избавились, господина Чэна или этого мужчины?
...................
- Госпожа Цзян Шэн, у вас интимные отношения с мужчиной рядом с вами? Неужели верны слухи, что у вас были особые чувства к вашему родному брату?
...................
Есть в этом мире ещё вопрос, способный вызвать большее чувство стыда? В тот момент под градом их ненормальных предположения я уже обезумела от страха. А они, используя заточенные моралью острые ножи, кололи моё слабое самоуважение.
Это было мучительно, но я не знала, как ответить, перед глазами, сплошной мрак. Бормотала: "Отойдите, посторонитесь". Поддерживаемая шаг за шагом стеной людей, пыталась пробиться сквозь этих безумных репортёров.
Но они равнодушно игнорировали моё близкое к краху настроение, по-прежнему непрерывно забрасывая меня безжалостными вопросами. Не позволяя мне никуда улизнуть.
В тот момент, стоя под сверкающими объективами, моё лицо было пусто и бесчувственно.