Так. Обратно на крышу гаража. Оттуда увидел, что Иваныч резко и зло лупит кого-то еще стоящего небольшим разделочным топором. Кровь и мясо летит ошмётками. Автомат к бою. Выцеливаю. Денис техничными взмахами своей монтировки сломал ещё одному нападавшему ногу, Кабыр легко уворачивается от беспорядочных взмахов здоровенного гопника. Шаг. Вонзает ему штык в грудь, в район сердца. Мгновение. Шаг назад. Нападавший падает «как озимые». Хакас спокоен как танк. Рядом ещё трое тел. И от гаража в сторону драки крадется Аяз, весь вжавшийся в дымящуюся вертикалку.
Отбились?
Скатился вниз, к убитому мной гоблину. Стрелял он. Крошечная дырочка в верхней губе. Во рту кровавая каша. А вот и обрез, ещё горячий, гильзы внутри. Этого решил обыскать. Коробка толстых ружейных патронов, опустошена на треть. Складной нож. Пакет с травой. Золотая печатка (или подделка). Сидит плотно, резать не стал. Три телефона, севшие (забрал айфон). Кастет, свинцовый. Удостоверение охранника ЧОП, фотка явно не его. По карманам всё. Ещё мне нравится дубленка, новенький ремень и теплые спортивные ботинки, тоже новые. Без тени сомнений снимаю всё что понравилось. Хватаю в кучу и возвращаюсь к полю боя.
Иваныч и Аяз тоже осматривают убитых, спокойно, деловито. Резкий взмах топора по голове раненого Денисом гопника. Я кидаю свои трофеи на волокушу. Жена и ребёнок Иваныча возвращаются, она закрывает ему глаза чтоб не видел трупы. Сердце сжимается, пацану лет пять.
Объективно прошло не больше минуты.
Денис сидит. Кабыр в расслабленной позе оглядывает двор сквозь козырек рукавицы. Где Алик? Дьявол, он лежит. Одновременно с Аязом бегу к нему.
Ранен. Аяз распахивает его куртку, ощупывает живот.
— Ножевая рана в подреберье. Иваныч, сруби вот то и то деревце, делаем волокуши. Антон, сними с боевиков ремни и обувь. Скорее, пока подкрепление не нарисовалось.
Ускоряемся. Тащим волокуши со стонущим Аликом, вещи. Быстрее, скорее. Не успокоились пока не зашли все в цех и заперли его за собой.
Побросали вещи. Молчим. Тишину нарушает Лиза, привлекает супругу Иваныча, зовут её Наталья.
— Пойдемте покажу что тут и как.
Дядя Ярик закуривает. В драке он не принимал участие, но, надо сказать, к его чести — и не сбежал. Справились. Все живы, только Алик ранен. Что я помню про первую помощь?
Хан с Аязом помолчали, пожали нам руки, ушли. Притаскиваем раненого к костру, кладём на кушетку. Огонь поярче. Вроде рана не страшная, но с ним начали хлопотать девчонки. Почувствовал шевеление червяка ревности. Прочь, не до сантиментов сейчас. Скидываю рукавицы, шапку, автомат. Проверяю выдыхающих пар и стресс Дениса с Кабыром на предмет анатомической целостности.
Достаю из запасов Капитана Моргана, фужеры. Так. Алику нельзя. Семь емкостей. Разливаю. Молча чокнулись, выпили. Потом ещё по одной, за Андрея, не чокаясь. Его знал только я и то минут пятнадцать, но он дал нам грузовик вместе с магнитовскими припасами. Вроде отпускает. Дядя Ярик затягивает ещё одну сигаретку.
Повернулся к Кабыру.
— Первая кровь?
Он не стал уточнять, сразу понял о чём я. Вздохнул, сощурил ясные тёмно-карие монгольские глаза, кивнул. Чертовски рад что солдат Чингисхана в этой истории на моей стороне.
— Если станет тяжко или захочешь поговорить. Есть я, есть Иваныч. Не молчи. Лады?
— А ты сам? — спросил инженер-энергетик, который оказывается ещё и топором шинковать умеет.
— Мой? На второй день, Лизку спасал от изнасилования. Монтировкой. Нет, мне не было жалко и душу не тронуло. Я жалость потерял как Андрея грузил в борт и потел от страха пока технику отгонял. Уже рассказывал. А ты?
— Первые мои.
— Сразу трое. Спецназ, Иваныч?
— Войска связи. — Ответил он с гордостью. Помолчал. — Надо бы выпить. Но потом. Пока сделать что-то руками.
— Как насчет изготовить мне топор, пока светло? — наугад спросил я.
Он кивнул, допил, встал.
— Вы парни, сидите. Девчонкам помогите. Костер, воды для промывки ран. Точно сами целы? Потом в клей нажритесь. Это всё трудно. Не думаю, что дело в возрасте, ни в каком возрасте нельзя быть готовым к той херне, которая с миром творится. Только не буяньте и не материтесь, ребёнок рядом.
Отвлечемся от того, что чуть не погибли. Вышли, шурша по могучим сугробам, отперли автомастерскую и мебельный цех.
На большом чистом листе нарисовал (художник из меня от слова «худо»), что хотел бы получить. Топор на длинной полутораметровое ручке, из картинки про Ледовое побоища. Так сказать — будем компенсировать по Фрейду (имею ввиду — отсутствие ума и совести, а не то, что вы подумали). Возможный донор — тот обыкновенный крестьянский топор, который успел побыть пожарным и колоть дрова.