— У нас там были только горы хлама были и металлолом.
— Они этого не знают. Говорили, что владелец завода был сказочно богат и спекулировал консервами. Слухов и баек в наше время стало много. Сообщение тебе, Странник-один: банды придут к вам.
— Вы их бандами называете?
— А вы как?
— Гопники, гопари, жители Старого района, Армия Свободы. Знаете сколько их, кто заправляет?
Они переглянулись. Вова медленно и с расстановкой ответил.
— Где-то человек восемьсот. Не считая пленников и прочих слуг. У каждой банды свой лидер.
— А Тётя Оксана жива-здорова?
— Знаешь её?
— Слыхал.
— Живее всех живых.
У меня было ещё миллион вопросов, но я решил их не задавать. Мы какое-то время ещё постояли.
Развернулся, добрёл до борта биндюги, вытащил оттуда мешок риса с непонятными надписями на иранском, донёс до парней, бережно, словно спящего ребенка (такого, весом в тридцать пять кило) передал Вове.
— Попробуете отбиться? Или уйдёте? У вас есть лагерь на Станции? — Спросил Аслан.
— Попробуем, — многозначительно ответил я. — Кто предупреждён, тот вооружён. На связи.
— На связи, — негромко, но хором ответили разведчики Паркового.
Ночевали в Морковино. Я был зол, сбит с толку и не знал, как поступить. Ну то есть угрозу со стороны гопарей никто не отменял, но сигнал о их скором нападении — это чересчур.
Клаас загнал в небольшое углубление, прикрыл здоровенным выцветшим тентом (это от снега, от мороза не защищает). Небо хмурое, снежное, температура всего минус двадцать пять, словно зима решила дать нам передышку. Во всяком случае сейчас для трактора не нужно копать землянку от мороза или оставлять включенным на всю ночь и ходить караулить.
Вечерело, небо скучное, никаких красок и цветов, просто становилось темнее и темнее.
Этот дом уже пятый и именно он был выбран для базирования. Главная роскошь — печь, настоящая, старая, на полкомнаты, а не модные газовые котлы.
Парни проникли через крышу (теперь такое чаще всего). Большинство многоэтажных домов занесло по начало третьего этажа. Частный сектор в основном по макушку (иногда и выше). От чего зависит роза ветров, почему в иных местах наносил снежные дюны, а в других земля голая — закономерность пока не выявили. Просто принимали уровень снега и льда как факт в каждом конкретном случае.
Тут жили две пожилые бабушки и женщина помоложе. Тела похоронили. Используя тот факт, что входная дверь открывалась внутрь, открыли, пробили небольшой туннель-нору, отковыряли землю в чем-то наподобие клумбы перед домом. Молча перенесли, уложили, прикрыли окаменевшие глаза платками. Помолчали, засыпали.
Со временем наш навык находить полезное добро развивался. Другой туннель били в погреб, по дороге нашли стопку ветхих досок, заросших сорняком. Будут дровами. Трубу тоже прочистили от снега. В погребе целая куча полезных продуктов. Если бы не База за спиной, можно было бы зацепить за трактором бочку с топливом и кочевать на юг, по следам лосей, делая остановки на день, два, вот так вот, чтобы пополнить запасы. Куда-то в сторону Индии или, наоборот, Африки. Правда, моя карта ограничена только этой местностью, но дома и прочие полезности можно найти и так.
Парни топили здоровенную деревенскую печь, готовили в казане кашу, густую, наваристую, с подмерзшим луком и найденным в погребе салом из трехлитровой банки.
Иванычу про информацию от парковых разведчиков рассказал ещё днём. Теперь пересказал весь диалог и советовался с бравыми парнями.
Кабыр все больше помалкивал, тихонько слушал русский рок в плеере, при помощи ранее найденной какой-то детской пиротехники сооружал «минирование» входного отверстия в крыше от непрошенных гостей. С одной стороны, напрасный труд, никакой человек или зверь не прыгнут сюда, ноги переломает (дыра красовалась с потолка сквозь узкую нишу чердака и прямиком в спальню). Сами спускались по лестнице, найденной в другом доме и убранной на ночь. С другой — привычка вполне полезная.