Тем временем гость тоже не терял даром времени. Отбросив упавший между ними стул одним небрежным движением, вновь ринулся в атаку, и его молчаливая целеустремлённость выглядела ещё более жуткой на фоне недавней сонной тишины башни. Бальтазар поспешно отступил назад, силясь не поскользнуться на собственной крови. Ему отчасти повезло: рвано двигавшийся нападавший зацепился краем плаща за металлическую скобу на угле одного из лабораторных столов и на несколько неуловимо кратких мгновений вдруг застопорился на месте, почти удивлённо глядя на неожиданную преграду. Резкое движение, и массивный предмет мебели из местной сосны сместился со своего привычного места под тонкий звон разлетавшихся по полу склянок, пробирок и прочей посуды. Стань Кастиэль свидетелем этого безобразия, он пришёл бы в неописуемую ярость, но в данный момент отнюдь не она пугала Бальтазара до чёртиков.
Его противник, казалось, не ощущал вообще ничего, с поражающей воображение целеустремлённостью напирая на отступавшего всё дальше ангела. «Настоящая машина для убийств», - мелькнуло у него в голове, когда он спиной ощутил край лестничных перил. Отступать дальше не имело смысла – он просто не успел бы взбежать по лестнице, да и скрыться наверху было негде. Собрав остатки сил, Бальтазар скастовал заклинание щита, не слишком надеясь на результат. И оказался прав – с размаху врезавшийся в магическую преграду мужчина лишь сильнее взъярился. Ангел пару минут ошеломлённо наблюдал, как тот раз за разом бьётся в препятствие, даже не пытаясь его обойти – типичные действия напрочь лишённого собственного разума создания. Неужели кто-то умудрился создать столь совершенного голема, внешне мало отличимого от обычного человека?
Мысль неожиданно разогнала марево морока. Собравшись с силами благодаря мгновенной передышке, Бальтазар сосредоточился и призвал помощника, гораздо более сильного, чем уничтоженный накануне Кастиэлем. Он хитрил утром, ибо в своё время он был одним из самых многообещающих чародеев в своей области. Время и спущенные на никчёмные праздные занятия усилия заставили мир забыть о его потенциале, но опасности свойственно пробуждать в людях до поры затаённые возможности. Воспользовавшись отвлечённым вниманием врага, он огляделся и в стлавшемся перед глазами кровавом тумане заметил забытый Кастиэлем на вешалке у лестницы шарф, которым и поспешил замотать истекавшую кровью рану, и лишь тогда обратил свой взор на происходившее в нескольких шагах.
Казалось бы, гораздо более крупный и лишённый человеческих слабостей голем во много раз превосходил неизвестного по всем параметрам, но в развернувшемся сражении перевес попеременно оказывался то на одной, то на другой стороне. Мужчина в плаще с удивительной лёгкостью уворачивался от увесистых кулаков каменного призывника, а от наносимых им метких ударов массивное тело содрогалось в подобии лихорадки. Бальтазар знал, что голем вряд ли рассыплется от обычного физического воздействия, но ситуация вызывала у него тем большие опасения, чем дальше он наблюдал за боем. Стоило ли говорить, что большая кровопотеря едва ли позволит ему призвать ещё одного помощника, так что следовало изменить ситуацию в свою пользу, пока не стало слишком поздно.
Простенькое по своей сути заклинание связывания заставило чародея пошатнуться и едва не рухнуть возле лестницы – настолько непосильным оно оказалось в его нынешнем состоянии. Тем временем скованный по рукам и ногам гость оказался в полной власти голема, чем тот и воспользовался с истинно бездушной бесстрастностью и рационализмом. Бальтазар даже слегка покривился от разнёсшегося по гулкому помещению хруста позвоночника, когда поднятый, словно кукла, в воздух человек был преломлен о колено призывника, как хрупкая сухая веточка. Ангел ещё нашёл в себе силы подойти к трепыхавшемуся в агонии телу на полу и, приложив на мгновение ладонь к его груди, отшатнуться с выражением истинного непонимания на исказившемся болью лице. Суть этого человека составляла тьма в чистейшем её порождении, и в этом не оставалось сомнений. Будучи ангелом, Бальтазар всегда хорошо умел читать души живых – способность, свойственная его расе так же, как ощущение мёртвых демонами. Как ни странно, основной составляющей всех людей служил свет душ – у одних более яркий, у других приглушённый, у третьих и вовсе напоминавший чадящую гаснувшую на ветру свечу. В этом света вообще не присутствовало, и сам факт его существования приводил в ужас.
— Будь я проклят, — растерянно пробормотал ангел под грохот рассыпавшегося на составляющие голема. Сам он без сил сполз на пол у подножия винтовой лестницы, зажимая шарфом рану и ощущая, как медленно уплывает прочь реальность. Последним усилием воли он захлопнул входную дверь и с мыслью о необходимости убраться из башни как можно скорее и как можно дальше, потерял сознание.
Ситуация всё больше выходила из-под контроля.
Комментарий к Глава 14. Незваный гость
https://sun9-11.userapi.com/0f0gMVP7UWPOiNbazLu3R_D7QyYgyzmcAolizw/5_YenPzmbsI.jpg
========== Глава 15. Сверх всякой меры ==========
Дин сам не заметил, как провалился в сон, навзничь упав на самодельный лежак. Видения оказались сумбурными и беспокойными, и он почти с облегчением открыл глаза, когда пробудился от странного ощущения, словно кто-то мягко ткнул его под рёбра. Ожидание новой опасности не оправдалось, и рассеянный полумрак замкнутого пространства их убежища не нарушал ни единый звук. Только Кастиэль неподвижно замер чуть поодаль, приняв почти молитвенную позу у противоположной стены.
Истекший день не принёс изменений. Утром после недолгого спора они решили разделиться. Дин отправился проверить телепорт, а Кастиэль остался на месте их ночёвки в надежде поближе изучить вынужденное окружение. В итоге не преуспел ни один из них. Винчестер провозился с заклинаниями почти до заката, но так и не добился результатов. Предположения, что работа магического устройства намеренно заблокирована с другой стороны, оправдались в полной мере, и назад он возвращался, шепча себе под нос проклятия в адрес перехитрившего их Бальтазара. По счастью, идти пешком через лес больше не пришлось - Кастиэль настоял на использовании метки возврата, а применить уже созданное наставником заклинание смог бы даже новичок в магии.
Демона он застал по возвращении сидевшим на одной из могильных плит, в великом множестве разбросанных вокруг бывшего узилища роя, и лицо его цветом почти сравнялось с поблекшим от времени надгробным камнем. Веки плотно закрытых глаз напряжённо подрагивали, стиснутые в кулаки руки комкали смятую траву по краям могилы, и Дин почти слышал, как скрипят сцепленные до боли зубы. Что бы там ни происходило в его отсутствие, оно отнимало у Кастиэля слишком много сил, поэтому Винчестер даже не задумался о правомерности своих действий, когда довольно бесцеремонно дёрнул старшего чародея за руку, буквально срывая с плиты. Разумеется, он помнил наставления преподавателей Академии, многократно предупреждавших об опасности резкого выдёргивания колдующего из магического транса, но в данной ситуации состояние Кастиэля казалось куда более угрожающим.
— Почему Вы так не дорожите своей жизнью, магистр?! — возмущённо воскликнул он, стоило Кастиэлю обратить на него затуманенный взор. В насыщенной сини тут же предвестником бури полыхнул гнев, и демон упрямо высвободил руку, прежде чем встать на ноги.
— Ты не дал мне закончить, остолоп! — рявкнул он. — И чему тебя учили в Академии?!
— К примеру, тому, что нельзя позволять магии иссушать себя, — парировал ничуть не смущённый Винчестер. — Вы были на грани обморока.
— Это важно! — огрызнулся Кастиэль и рассеянным взором оглядел окрестности. Надо признать, при свете дня пейзаж и впрямь весьма своеобразный. Даже рассыпанные по огромному пространству могилы выглядели крайне неоднородно, словно принадлежа разным эпохам и культурам. В частности, неподалёку от них Дин заметил странный покрытый мхом холм, который венчал гигантский череп с парой скрещенных костей, скорее напоминавший дело рук искусного мастера, чем настоящие останки. — Мёртвые говорили со мной, — продолжил между тем наставник чуть спокойнее. — Демоны, ангелы… люди. Их здесь так много… — он на мгновение запнулся, нервно облизывая пересохшие губы, и этот жест с головой выдавал его усталость.