Подплыть к приютившему Кастиэля острову оказалось не так просто, и Дин даже подумал, что этот выбор не случаен. Зачастую маги предпочитали выбирать для себя наиболее труднодоступные места, чтобы без помех заниматься своими исследованиями. Правда, прогресс давно не стоял на месте, и столичные лаборатории куда лучше приспособлены для магических экспериментов, чем открытые всем ветрам убогие башни на пустынных островах. Как он и ожидал, берег выглядел обрывистым и крайне неприветливым, и Дину пришлось выпрыгивать в ледяную пенящуюся прибоем воду и волоком тащить лодку до более-менее приемлемого участка, ибо бросить имущество старика-хранителя было бы чистым свинством. Лодку должны были забрать возвращавшиеся в следующем месяце с востока купцы, а пока её сохранность оставалась на совести молодого мага.
Уходившая вглубь островка тропа словно по волшебству меняла окружающий пейзаж, и чем дальше Дин следовал, тем приятнее глазу и разнообразнее становилась растительность. Природа здесь сурова и небогата на краски, но в этой строгой красоте присутствовала своя привлекательность, заставлявшая взор отдыхать, а душу успокаиваться. Иное дело – окружение самой башни, вид на которую внезапно открылся ему на исходе часа пешего пути. Полуденное вялое солнце выхватило из-за стены старых елей небольшую возвышенность, увенчанную каменным строением с высоким причудливым шпилем и какими-то странными металлическими сооружениями наверху. Но самое удивительное, что это чудо с головы до ног было укутано снегом, словно напрочь игнорируя окружавший вполне себе летний пейзаж. Стоя на тропе, Дин почти ощутил ледяное дыхание стороживших башню ветров, и, раздражённо прищурившись, запрокинул голову к упиравшемуся куда-то в мрачноватые небеса тонкому шпилю.
«Здесь тебе не рады», - словно нашёптывал раздражающе скрипевший под его ногами снег, когда молодой маг поднимался по едва намеченной тропе к основанию башни. Оглядев наледь причудливых сосулек над входом в Фросткрег, Дин смело толкнул массивную металлическую дверь и… едва успел пригнуться. Просвистевшая над головой огромная глыба льда, пожалуй, убила бы и медведя, настолько тяжёлой она казалась. Дин проследил взглядом траекторию полёта явно самодельного снаряда, разлетевшегося где-то у основания холма на мириады искристых осколков, а затем перебросил своё внимание на видневшуюся в глубине помещения человеческую фигуру.
Вторая атака не стала для него неожиданностью – в Академии Дин хорошо усвоил одну простую истину: «Сильный маг – это живой маг», поэтому уроки самозащиты усваивал не менее усердно, чем атакующие приёмы. Вставшая на пути очередной ледяной глыбы стена огня заставила её опасть на порог холодным водяным потоком, от которого ноги Дина мгновенно промокли, но в азарте он не обратил на это досадное обстоятельство ни малейшего внимания.
— Убирайся.
Голос хозяина башни хрипел, словно при сильной простуде, но Дин точно знал, что демоны практически не подвержены человеческим заболеваниям. Зато ему самому грозило немалыми последствиями пребывание на холодном ветру с хлюпавшей в сапогах влагой и с внезапно закружившим вокруг него непроглядным снегопадом. Дин поймал на ладонь особенно крупную снежинку, выглядевшую абсолютно реалистично, и вопреки всякой логике довольно усмехнулся. Его новый наставник определённо виртуозно владел своей стихией. А ещё – был ещё тем засранцем.
— Мы так и будем забавляться, или Вы всё же прочитаете письмо от Совета? — иронично поинтересовался Винчестер, воспользовавшись короткой паузой.
Вместо ответа с наледи вокруг двери сорвалась и упала особо крупная сосулька, но Дин даже не пошевелился, хотя импровизированный снаряд пролетел буквально в миллиметре от его плеча.
— Чёрт бы тебя подрал вместе с твоим Советом, — раздалось наконец насквозь раздражённое, и Дин расценил фразу как приглашение войти. Дверь с громким лязгом сама собой захлопнулась за его спиной, стоило ему ступить на порог. Путь назад был отрезан.
* Название и внешний облик магической башни Кастиэля взяты из игры “The Elder Scrolls: Oblivion”
Комментарий к Глава 2. В глуши
https://sun9-4.userapi.com/c855224/v855224008/1c4782/_QxY8QwyR_4.jpg
========== Глава 3. О моральных нормах и языке за зубами ==========
Сны были сумбурными и неясными, а пробуждение на редкость беспокойным. Едва открыв глаза, Дин обнаружил прямо над своей головой огромного иссиня-чёрного ворона. Птица сидела, нахохлившись, на спинке кушетки, где он накануне прилёг за неимением более подходящего места, и беззастенчиво пялилась на спавшего чародея неподвижным блестящим взглядом. Размер ворона и почти по-человечески внимательный взгляд пугали до дрожи.
— Кыш! — Дин поспешно вскочил, взмахом руки выставляя перед собой магический щит. Чувствовать себя беззащитным он не любил, а в незнакомом создании в их мире магии могла крыться самая непредсказуемая опасность. — Убирайся! — заорал он ещё громче, срываясь следом на надсадный лающий кашель – путешествие определённо не прошло для него даром.
Испуганный его криком ворон резво вспорхнул, заполошно метнулся в сторону, врезаясь в выставленный магом щит, и с громким карканьем мячом отлетел от него, сшибая по пути лабораторную посуду. Звон бьющегося стекла смешался с проклятиями показавшегося на лестнице хозяина дома – не удивительно, ибо подобная возня разбудила бы даже мёртвого.
— Молчать! — рявкнул демон, бегло оценив размер ущерба. Накануне он оказался настолько пьян, что Дину пришлось на себе тащить его в шпиль, чтобы уложить в постель. Тогда было как-то не до церемоний, но сегодня при свете дня он наконец мог рассмотреть того, с кем его свела судьба.
Кастиэль выглядел абсолютно не похожим на представителя своей расы, коей досужая молва приписывала массу самых фантастических особенностей. Кроме сумрачного взгляда потемневших до оттенка стали синих глаз да неприкрытого раздражения на красивом лице, в нём не наблюдалось ничего демонического. Ни рогов, ни копыт, ни кожистых крыльев. Дышать огнём он, кажется, тоже не собирался, хотя в последнем Дин на мгновение усомнился.
— Сюда залетела птица, — виновато сообщил он, устыдившись эмоциональности своей реакции. Немного придя в себя, Дин успел заметить хитрое приспособление в нижнем углу окна – створка открывалась при лёгком надавливании, тут же становясь на место, когда в отверстии отпадала необходимость. Ею и воспользовался ворон, чтобы пробраться внутрь.
— Это моя птица.
Кастиэль протянул руку, и ворон послушно спланировал на его запястье, мгновенно успокаиваясь. Он всё ещё косился на шумного двуногого круглым загадочным глазом, но ставшие дыбом перья вновь пригладились, а поза обрела горделивый вид. Кастиэль между тем умело распутал обвивавший ногу птицы шнурок и развернул привязанный к нему свиток, по внешнему виду напоминавший обычное письмо.
— Вы используете ворона в качестве почтового голубя? — не без удивления пробормотал Дин, убирая всё ещё переливавшийся всеми оттенками алого защитный барьер. Ему было чему удивляться – вороны славились своим своеволием и их считалось абсолютно невозможным выдрессировать так, чтобы они следовали чётко заданному маршруту. Кастиэль в ответ лишь презрительно фыркнул.
— Он не ворон.
Дин запнулся на полуслове и во все глаза уставился на наставника. Ещё один взгляд на птицу, и вертевшаяся на кончике языка пугающая догадка почти оформилась в его голове. Крылатый гость и впрямь казался слишком крупным для своей породы, а смышлёный взгляд и необычная роль в быту мага лишь подтверждали безумную по своей сути теорию. Неужели?… Да он просто не мог!
— Устав запрещает обращать людей в животных, магистр! — задохнувшись негодованием, воскликнул он. По губам демона скользнула откровенно снисходительная усмешка.
— Отправь жалобу Совету, — язвительно посоветовал он, не отрывая взгляда от письма. — И кстати, прекращай называть меня магистром.
— А как мне Вас называть? — вопросил Дин, про себя подумав, что парочку данных демону накануне весьма метких прозвищ он бы не решился озвучить вслух. Что и говорить, Кастиэль мало походил на классический образ наставника, с первого момента вызывая в нём разрыв шаблонов. Он не выглядел демонически со своей весьма привлекательной внешностью. Он не пытался кичиться перед ним своим более высоким положением. Он не отреагировал на прозвучавшую в предположении Дина угрозу своему благополучию.