– Почему ты там работаешь? – спросила она. – Почему не бросишь все это? – она кивнула в сторону дороги, ведущей на шахту.
Рейф взял в руки камень и швырнул его в небольшой поток.
– Там работали мои братья, Шервин умирал, его жене и дочери неоткуда было ждать помощи, только от меня.
– Гордость Таггертов, – пробормотала Памела.
– Я пошел к твоему отцу, и мы условились, что я буду работать, а мою зарплату будут отдавать Шервину. Твоему отцу нравится унижать Таггертов за свои деньги.
Она сделала вид, что не заметила последней реплики.
– Таким образом, Шервин сохранил свою гордость, а тебе пришлось ему помочь. И что ты получил, кроме постоянной боли в спине, работая согнувшись в три погибели?
Он поднял на нее глаза:
– Это отняло всего лишь несколько лет – все уже позади. Брат с дочерью перебрались жить к Кейну и Хьюстон.
– Но ведь ты остался.
Рейф опять посмотрел на поток и промолчал.
– В отчете агентов говорится, что в связях с профсоюзами подозревают троих. Один из них – некто Джеффри Смит, второй – доктор Лиандер Вестфилд, а третий – ты.
Рейф никак не отреагировал, не посмотрел на нее, только пальцы его сжимались и разжимались.
– Ты ничего не хочешь сказать?
– Агенты работают шахтерами?
– Ну уж, наверное, они не ходят там в цивильном платье, – заметила она с сарказмом.
Он поднялся:
– Если это все, что ты хотела мне сообщить, то я должен вернуться в забой. Полагаю, ты не знаешь этих агентов?
– Даже мой отец этого не знает, – сказала она, вставая позади него. – Рейф, ты не можешь продолжать заниматься этим. У тебя больше нет необходимости оставаться на шахте. Давай подыщем тебе другую работу – любую другую работу. Прищурившись, он посмотрел на нее.:
– Назови это гордостью Таггертов, – сказал он и направился к своей лошади.
– Рейф! – Она схватила его за руку. – Я не хотела… – Она выпустила его руку и остановилась. – Я хотела предостеречь тебя. Тебе могло не понравиться то, как я это сделала, и, возможно, тебе не нравится моя фамилия, но я хотела дать тебе возможность решить, что делать. Когда мой отец чего-то захочет, он может стать жестоким.
Он стоял молча, не двигаясь. Она посмотрела на него, и от его взгляда сердце ее стремительно забилось. Она шагнула к нему и попала в его объятия.
Поцелуй был продолжительным и нежным. И Памела поняла, что ждала этого мужчину всю жизнь.
– Приезжай на это место сегодня ночью, – прошептал он. – В полночь. Надень что-нибудь, что легко снять.
С этими словами он вскочил на лошадь и уехал.
Глава 31
После утреннего ужаса и семи часов в операционной над покалеченными ковбоями Блейр почувствовала полное изнеможение. Она настолько устала, что даже не рассердились на Ли, уехавшего неизвестно куда после очередного таинственного звонка.
Уже в сумерках она отправилась домой, остановившись у телеграфа, чтобы вызвать в Чандлер свою подругу, доктора Луизу Бликер.
Дома, не обращая внимания на протесты миссис Шейнес, Блейр отказалась от ужина и прямо в одежде повалилась на кровать – было восемь часов.
Она проснулась оттого, что кто-то пытался войти в спальню.
– Ли? – позвала она.
Ответа не последовало. Она встала с постели, подошла к двери и открыла ее. За дверью стоял Лиандер, его рубашка была порвана, перепачкана грязью и кровью.
– Что случилось? – сразу насторожившись, спросила она. – Кого-то ранили?
– Меня, – хрипло ответил Ли и, пошатываясь, переступил порог комнаты.
На секунду Блейр ощутила приступ тошноты.
– Тебе придется мне помочь, – сказал он и начал стаскивать с себя рубаху. – Думаю, ничего серьезного, но сильно кровоточит.
Блейр пришла в себя. Она достала из гардероба свой медицинский чемоданчик, вынула ножницы и принялась разрезать рубашку мужа. Она положила его руку себе на плечо и осмотрела раны. С правой стороны на груди Блейр увидела две длинные кровоточащие царапины, в одном месте кожа была содрана до ребер. Блейр повидала немало огнестрельных ранений и не могла ошибиться на этот счет. Поскольку крови вытекло много, опасности заражения не было.
Еле ворочая языком в пересохшем рту, она заговорила.
– Раны нужно обработать, – произнесла она и стала выкладывать инструменты и дезинфицирующие средства. Руки дрожали ужасно.
– Блейр, – позвал Ли, о том, что он страдает от боли, говорило лишь прерывистое дыхание. – Тебе придется сделать не только это. Я думаю, что стрелявшие в меня знают, кто я. И они придут сюда арестовать меня.
Блейр была настолько занята ранами, что не вполне поняла, о чем он говорит. Она в первый раз оказывала помощь человеку, которого любила, и надеялась, что ей никогда больше не придется этого делать. Она вспотела, пряди волос прилипли ко лбу.
Ли взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него.
– Ты слушаешь меня? Я полагаю, что через несколько минут сюда придут люди, и, я хочу, чтобы они подумали, что я провел в своем доме всю ночь. У них и мысли не должно зародиться, что я ранен.
– И что тебе больно, – из последних сил проговорила Блейр, заканчивая обрабатывать раны и бинтуя их. – А кто эти люди?