- Настя, что случилось?! - неожиданно заботливо спросил мой глюк, присаживаясь передо мной на корточки, - Тебе плохо? Что-то болит? Опять твоя спина?
- Всё в порядке. Я просто... гм... уронила... гм.. кольцо, - попыталась я придумать хоть какую-то отмазку.
- И поэтому ты ищешь его, прислонившись спиной к стене и с закрытыми глазами? - уже ехидно спросил Антон.
Точно не глюк. Только живой Антон может так со мной разговаривать. Мне вдруг накрыла какая-то волна нежности к нему. Захотелось протянуть руку и поправить его непокорные волосы, которые вечно торчали в стороны. Как когда-то. Давным-давно. Слишком давно. Будто в прошлой жизни. С трудом поборов в себе это желание, я разозлилась на себя и на Антона. Какого чёрта он появляется в моей жизни?! Так внезапно!
- Послушай, что тебе от меня надо? - устало спросила я, молясь, чтобы он отвалил от меня. Ещё один разговор с ним сейчас был выше моих сил.
- Я... я... просто хотел спросить, как ты поживаешь, - ответил он.
- Нормально, - буркнула я, безуспешно пытаясь подняться на ноги, - Как видишь, жива. Спасибо, что поинтересовался.
- Да уж. Вижу я, как ты жива! - он подхватил меня подмышки и поставил на ноги одним движением, - И в чём душа держится? Ты опять диетами себя мучаешь?!
- Да какое тебе дело?! - разозлившись и на него, и на себя, закричала я, - Оставь меня в покое! - я стряхнула его руки, всё ещё лежавшие у меня на плечах, нервным движением.
- Да не трогаю я тебя, не трогаю! - Антон примирительно поднял руки, - Ты сама-то до лифта дойдёшь?
Я не удостоила его ответом и, повернувшись к нему спиной, пошла по коридору к лифтам покачиваясь из стороны в сторону, изредка сталкиваясь со стеной.
Антон.
Я стоял в коридоре и смотрел, как Настя уходит. В голове крутилось множество вопросов. Что она здесь делает? Она раньше не жила в Германии. Почему она работает гидом? Ведь она же училась на юриста. Она одна здесь? Замужем ли она? Может у неё парень есть? Хотя какое мне, чёрт возьми, дело?! Между нами всё уже давным-давно прошло, а повторения мы, я думаю, уже оба не хотим.
Хлопнув дверью, я вернулся в номер. Сел в кресло и прикрыл глаза. Как-то незаметно накатила усталость. Всё же перелёт и акклиматизация давали о себе знать. Да ещё и встреча с Настей совершенно выбила меня из колеи. Я снова и снова вспоминал, как я открываю дверь номера и вижу перед собой Настю. В первый момент я подумал, что у меня уже глюки от усталости появились. Как она могла здесь оказаться? Но когда она, так же как и я, ошарашено уставилась на меня, я понял, что это вовсе не бред моего воображения. Эта девушка передо мной совершенно реальна.
Несколько минут я не мог выдавить из себя ни слова. А потом у меня только вырвалось от удивления её имя. Словно надеясь, что я обознался, я назвал её по имени. И Настин ещё более ошарашенный вид, убедил меня в том, что я не брежу.
Беглый взгляд по её телу сверху вниз не принёс мне удовлетворения. Сразу же захотелось проверить, осталась ли она такая же как была на ощупь. Потрогать все её округлости и впадинки, которые я бы мог узнать с закрытыми глазами. Я мог бы узнать эту девушку из тысячи женщин. Достаточно одного прикосновения, одного поцелуя, да хотя бы одного слова, вздоха или взгляда, чтобы понять, что это она. Девушка, которую я когда-то любил. В прошедшем времени? Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что не только в прошедшем времени. Люблю её и сейчас, по сей день. Возможно так же сильно я буду любить её и через десять, пятнадцать, двадцать лет. Ненавижу и одновременно люблю. Как такое может быть? Как можно испытывать столь противоречивые чувства к одному человеку?! Чёрт разберёт эти чувства!
Семён Владленович и Настя переместились в гостиную. А я, не в состоянии оторвать взгляд от девушки, как привязанный, последовал за ними. Я снова и снова разглядывал знакомые черты. Настя осталась такой же высокой, хотя мне едва до плеча доставала, такой же стройной и красивой. Казалось, что она ни на грамм не поправилась. Разве что грудь немного увеличилась и бёдра стали чуть-чуть шире, едва заметно для постороннего человека. Но я слишком хорошо изучил её тело. В остальном, она не изменилась. Разве что волосы отстригла, и теперь они едва касались кончиками её шеи, по которой так и хотелось провести пальцами, как раньше, пробуя мягкость её кожи. А карие глаза всё также, словно в душу глядели.
Я пришёл в себя, когда Настя и Семён Владленович поднялись и стали прощаться. На пороге Настя обернулась и посмотрела на меня. И что-то оборвалось во мне. Едва за ней закрылась дверь, я бросился следом. На несколько минут замер на пороге, переводя дыхание, внезапно сбившееся от волнения. Вытерев липкие от холодного пота руки о шорты, я открыл дверь и вышел в коридор. Настя сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Испугавшись, я бросился к ней и опустился на колени.
- Настя, что случилось?! Тебе плохо? Что-то болит? Опять твоя спина? - я отлично помнил, как часто у неё болела спина от нагрузок.
- Всё в порядке. Я просто... гм... уронила... гм.. кольцо, - промямлила она.
- И поэтому ты ищешь его, прислонившись спиной к стене и с закрытыми глазами? - от понимания того, что она не хочет говорить со мной нормально и честно, хотя бы сейчас, в момент своей слабости, я разозлился.
- Послушай, что тебе от меня надо? - Настя подняла на меня глаза, в которых плескалась такая усталость, словно ей не 22, а, как минимум, 50 лет.
- Я... я... просто хотел спросить, как ты поживаешь, - я почему-то вдруг растерялся и начал мямлить. Действительно, зачем я вышел за ней следом? Сам не знаю.
- Нормально, - пробурчала себе под нос Настя и, опираясь рукой о стену, попыталась подняться, - Как видишь, жива. Спасибо, что поинтересовался, - она уже в третий раз пыталась подняться, но ноги её не держали.
- Да уж. Вижу я, как ты жива! - почему-то я разозлился на неё. Видя её безуспешные попытки подняться, я сжалился над ней, и, подхватив подмышки, поставил на ноги. Весила она ещё меньше, чем раньше, - И в чём душа держится? Ты опять диетами себя мучаешь?! - я невольно провёл руками по её плечам, гладя её мягкую кожу.
- Да какое тебе дело?! Оставь меня в покое! - вдруг закричала Настя.
- Да не трогаю я тебя, не трогаю! - я поднял руки, пытаясь успокоить строптивицу, - Ты сама-то до лифта дойдёшь?
Настя только гордо фыркнула и пошла в сторону лифтов. Её качало из стороны в сторону, как матроса на корабле. Пару раз врезавшись в стену, она скрылась за углом. Во мне проснулась забота, желание уберечь девушку. Захотелось броситься за ней следом и помочь дойти до лифта. Зная, что это не приведёт ни к чему хорошему, я усмирил своё желание и вернулся в номер.
На следующий день вся команда вернулась к тренировкам. Начали с разминки, а после отправились в раздевалку, чтобы переодеться. Я сидел на скамейке перед своим шкафчиком и завязывал шнурки на коньках. Рядом стоял мой друг и товарищ по команде Миша Прокофьев. Мы с ним были знакомы лет десять, как минимум. Мы вместе играли ещё в юниорах. Над нами тогда все смеялись - Чехов и Прокофьев, писатель и композитор, парочка интеллектуалов среди спортсменов.