В этом была особая прелесть.
— Лорд-командующий! Докладываю: мы разбили их у реки, есть пленные…
Бриенна нехотя разорвала поцелуй и обернулась на прервавшего их посыльного. Джейме видел синий, холодный, умный блеск ее глаз, их особый прищур, замечал румянец на ее щеках. Глубокий, с хрипотцой голос не дрожал, когда она поправила мальчика:
— Леди-командующая. Командовала атакой я.
— Д-да, миледи. Миледи, докладывают о приближении драконов. Мы отступаем?
— Отступайте, — кивнула женщина, — сейчас.
Парнишка растерялся, но ненадолго. Несколько мгновений — и мимо неслись, удирая к оврагам, их люди. А леди так и стояла, прижав свою растрепанную светловолосую голову к щеке лорда-командующего Ланнистера.
— Ты обещала мне кое-что, женщина, — прошептал Джейме, и она отпрянула, часто моргая и хмурясь, — помнишь?
— Нуждаюсь в напоминании, милорд, — нарочитая почтительность ее голоса заставило Джейме сжать зубы: таким твердым и жаждущим он не был лет с двадцати. Нормален ли я, что так хочу ее, когда мы оба в крови с ног до головы и чудом живы, как знать, надолго ли?
— Ты сказала, что, если мы победим, чего никогда не произойдет, ты либо отдашься мне, если придется, в грязи и крови у всех на виду, либо убьешь меня.
— Когда я такое говорила? — встрепенулась она, и Джейме рассмеялся. Их обычный, бессмысленный, нелогичный спор обо всем и ни о чем, у которого, кажется, не было начала. И не могло быть конца.
— Не совсем в этих выражениях, но…
— Я не говорила.
— Дай-ка вспомнить, там было что-то вроде: «Эта победа невозможна, мы проиграем, скорее я тебя сама убью».
— Это было Зимой! И там не было про «отдаваться», — она упрямо хмурилась.
— Зима не считается? А как же наши клятвы перед чардревом в той богороще за Стеной? — он обхватил ее за бедра, притянул к себе, опираясь на ее плечи при этом, — тогда я повторю сейчас в более простых выражениях. Повторю, что готов всю жизнь провести с тобой, исполняя глупые клятвы, шляясь вдоль дорог и овладевая тобой в кустах и канавах… если придется. С этой минуты и до конца моих дней.
— Ты говорил, «тискать», — немедленно поправила Бриенна. Джейме фыркнул.
— Возможно, я и говорил, но имел в виду «трахать».
— Но сказал «тискать», и там не было про канавы, только про кусты…
— Долбанные кусты, Бриенна, ответь мне «да»! — он снова сжал руки на ее бедрах, отмечая приятную мягкость, по которой соскучился.
— «Да»?
*
— «Да»? — растерянно повторила Бриенна. Он закатил глаза, прижал ладонь к ее щеке.
— О, моя прекрасная и доблестная леди Веснушка! Соизволишь ли ты… — Джейме вдруг запнулся, затем мотнул головой, — нет, я не буду. Просто ответь. Сейчас. Я люблю тебя. А ты? Ты меня?
Спроси меня, как я выжила. Спроси, чего мне стоило найти тебя. Спроси, знаю ли я об отце. Скольких мы потеряли, как я вела Ланнистерские отряды в атаку, о Джоне, обо всем — спроси. Пошути надо мной. Посмейся. Ты должен. Я боюсь. Я ничего так не боялась, как теперь боюсь, видеть в твоих глазах, что это правда, что ты на самом деле…
«Драконы! — кричали уже прямо около них, метались одичалые туда и сюда, — два дракона!».
Но Бриенна слышала только его дыхание. Своё собственное — вдох и выдох, невозможно не дышать рядом с ним. История, пронесшаяся над ними во всех направлениях одновременно, не могла закончиться смертью. Она бы продолжалась на много поколений дольше, в любом из последующих миров.
Тени сверху приблизились. Она знала, что это драконы. Она слышала их рев, слышала, как кричали со всех сторон о том, что нужно искать убежище и прятаться.
Ей было все равно.
— Да. Я говорю «да». Я люблю. Люблю, — она быстро чмокнула Джейме в губы, скользнула ими по его неравномерно заросшему подбородку и отстранилась, краснея, — сир Джейме Драконоборец.
— Моя Веснушка, — он сжал ее руку, — женщина! — вдруг его голос поменял тональность, — что они делают?
Бриенна подняла взгляд в небо. Драконы были там. Они гнались друг за другом, пикируя с немыслимой скоростью почти к поверхности земли, чтобы через мгновение расправить синхронно крылья и взмыть вверх. Слегка неловко поначалу, всего через несколько заходов они приноровились к движениям друг друга. Спирали и круги, петли и внезапные пике — это был танец, и это была схватка. Но рычание драконов больше не звучало угрожающе.
Наконец, их движения обрели завершенность. Они играли, шутливо толкали друг друга в небе, пуская струйки дыма в стороны, закручивая хвосты и словно обнимаясь. Ни один не проявлял интереса к тому, что происходило внизу.
Джейме обнимал ее руку, глядя с ней в небо и то и дело подтягиваясь к ее лицу с короткими поцелуями, морщась от боли в ребрах при этом.
— Тирион сказал бы, что это похоже на нас с тобой. Дерутся, потому что хотят друг друга. Это весна, женщина. Сезон размножения в природе. Все цветет и плодится.
— Они любят, — вздохнула Бриенна, не отрывая взгляда от пары драконов.
— Я сказал, что люблю тебя, не потому, что думал, что нас сожрут или сожгут, — предупредил ее еще не родившиеся мысли Джейме, и она хихикнула, вытирая одновременно слезы с глаз.
В пыли и пепле, с опаленными бровями и бородой, Джейме Ланнистер, ее Джейме был жив и прекрасен, и она не хотела ничего, как только знать, что он все еще рядом, каким бы он ни был, пока это был он. Что-то еще приходило на ум, путанное, о цветении, размножении, любви и войне, о будущем…
— Ты… — но всё, чего хотелось — это снова поцеловать его.
Что Бриенна и сделала.
Драконы любили друг друга в небе, хлопая крыльями и нежно рыча. Мужчина и женщина целовались, стоя на земле.
Впервые за долгое время Бриенна не скучала по Зиме, наслаждаясь теплом и легким дыханием весны.
========== Братья и сестры ==========
Арья Старк въезжала в Королевскую Гавань через несколько дней после того, как это сделал ее брат Джон.
Задержка войск была обусловлена тем, что они потратили недели, разгоняя дотракийцев: великий кхалассар распался, но энергии не растерял ни один из мятежных кхалов. Как и предполагали, именно разгром Безупречных определил исход восстания, как и смерть Дейенерис Таргариен.
О смерти этой уже ходили легенды. Останавливаясь в гостиницах — каждая охранялась тем сильнее, чем ближе была к Тракту и Гавани — Арья устала выслушивать новые и новые бредовые теории о смерти Матери Драконов. А уж имя Джона вызывало у нее особый гнев.
В чем его только не обвиняли!
— Король есть король, маленькая леди, — прокомментировал сир Бронн, — короли всегда виноваты. Хреново, конечно, быть королем.
— Как будто ты, сир, не мечтал.
— Однажды. Когда был маленьким. Я думал, что короли едят много сладостей и спят, сколько захотят.
Арья ничего не стала спрашивать о его детстве. Сам он не рассказывал ничего.
Изо всех спутников Бронн был наиболее сложным. Его зашкаливающая откровенность относительно здесь-и-сейчас существовала отдельно от его личности, и, сколько бы она ни пыталась, за его привычками, жалобами на погоду, шутками и историями, не могла разглядеть его самого. Чем больше времени она проводила рядом с ним, поверхностным, открытым, тем больше погружалась в мысли о том, кто же скрывается за маской. И что это за человек.