Он не ждал ответа, и это спасло Бриенну от унизительного объяснения. Она при всем желании не могла ничего придумать, да и лгать ему у нее не получалось, поэтому она просто опустила голову. Если Тирион не упомянул о том, что леди Тарт была обвинена в пособничестве Ланнистерам, это только к лучшему. Она поискала под перевязью письмо леди Старк, но не обнаружила его. «Вестница из меня бесталанная».
Джейме тем временем подсел к огню и заглянул в котелок. Из-под крышки пошел запах рыбного супа, и у Бриенны заурчало в животе.
— А что-нибудь… вроде… хлеба? — спросила она. Мужчина лишь пожал плечами:
— Если бы он рос на деревьях или камнях, но увы. Ты не поверишь, женщина, какую только дрянь я тут не попробовал впервые в жизни. Можешь радоваться, тебя ждет уже опробованное меню.
Она тихонько вздохнула.
— Ладно. Здесь есть вода, и она проточная, так что — помойся. Не хотелось бы быть грубым, миледи, но смердите вы так, что режет глаза.
Это она прекрасно знала и без него.
Родник оказался достаточно холодным, но ниже по течению ручей был вполне удобен для мытья. Бриенна добрела сама, обернулась.
Джейме, прислонившись к стволу дерева, спокойно смотрел на нее. И кажется, даже не собирался притворяться, что смотрит куда-то еще.
— Вы не могли бы отвернуться, сир? — гневно спросила она. Он развел руками в стороны:
— Я нашел тебя лежащей без сознания. Не знаю, сколько Тартов утонуло в ручьях, но не думаю, что ты хочешь стать одной из них. Мойся — и побыстрее.
Она фыркнула, задирая тунику и принимаясь за ремень штанов, когда вспомнила.
— Извините, сир Джейме. Не найдется ли у вас запасной смены белья? Или рубашки? Или… чего-нибудь.
Джейме преувеличенно тяжко вздохнул, с усмешкой покачал головой:
— Они начинают с этого: сначала забирают у тебя одежду и оружие, потом части тела. Или порядок был обратный? Я запамятовал.
— Придурок, — сквозь зубы зло бросила Бриенна, качаясь на носках у кромки воды. Она просто мечтала о мытье.
— Ладно. Я дам свою, — он скинул дублет и принялся стягивать рубашку через голову, являя миру вокруг и в частности, Бриенне, свой подтянутый торс и золотистые волосы на груди. Немного неловко он дернул ворот, глянул мельком на Бриенну:
— Могла бы помочь раздеться, женщина. Это же для тебя.
Она сосчитала в уме до трех и подошла к нему, молча помогая стянуть рубашку, которая осталась в ее руках.
— Боюсь, сейчас она будет тебе даже велика, — на этот раз его голос звучал сочувственно, без малейшей примеси издевки.
Бриенна проигнорировала его, отправляясь в воду и оставляя рубашку на берегу. Она опустилась под воду с головой, наслаждаясь ощущением чистоты, окружающей ее. Плевать, что холодно — отогреться она успеет. Вынырнув, она принялась яростно оттирать себя, пообещав себе, что обязательно свяжет мочалку из лоскутов, которые остались от ее рубашки и лосин. Она присела, шевеля под водой пальцами ног, быстро протирая их руками. Только после того, как она третий раз принялась соскребать ногтями грязь с коленей, позади раздалось покашливание. Бриенна замерла.
Она не забыла. Конечно, нет. Просто… это было так естественно, быть рядом с Джейме, что ей в голову не пришло, что он может смотреть.
Но когда она обернулась, он не подсматривал. И не выглядел так, будто только что подсматривал, тем самым дразня ее. Он разглядывал ее грязную одежду, стоя над ней и двигая ее протертую до дыр, засаленную тунику носком сапога. Пожалуй, от нее придется избавиться совсем.
— Хватит плескаться, женщина, вылезай. Там не так и тепло.
— Отвалите, сир, — Бриенна прополоскала горло и с удовольствием промыла нос. Теперь она чувствовала себя почти чистой. Оставалось, как всегда, самое сложное: уговорить Джейме бросить ей рубашку, не заставляя ее выходить из воды.
Стоило их взглядам сойтись на рубашке — и его улыбка приобрела то самое, коварное, грязное выражение, которое было ей так знакомо.
— Ну ты же понимаешь, да? — заговорил он низким тоном, прогуливаясь вдоль берега и наблюдая насупившуюся Бриенну, сидевшую по плечи в воде и действительно, начинающую замерзать.
— Сир Джейме…
— Не-а. О, мой золотой рыцарь в сияющих доспехах!
Она вздохнула.
— Ты как шут на ярмарке, Джейме. Сколько тебе лет?
— Много. Не так уж. Навсегда семнадцать. Ну, я жду.
Эта игра была изобретена им так давно, что Бриенна даже не могла вспомнить, когда. Еще один тяжелый вздох, и она закатила глаза и послушно пробубнила, чувствуя себя счастливой дурой:
— О, мой золотой рыцарь в сияющих доспехах! Не соблаговолите ли вы подать мне рубашку?
— Фи, как бесчувственно. Но я буду добр к тебе сегодня.
Она поймала ее и поспешно натянула. Запах Джейме мгновенно окутал ее, прикосновение льна к телу заставило ее забыть о том, что рубашка вряд ли прикрывает бедра, и она блаженно прикрыла глаза.
Идеально.
— Пойдем, женщина. Там обед может быть уже готов. Рыбная похлебка, запеченный кролик и немного шиповника на десерт.
Абсолютно идеально.
— Осторожно, женщина! У тебя капают слюни — поскользнешься!
…Почти.
*
Женщина была с ним. Снова. Джейме шагал, перепрыгивая через расщелины между камней, периодически оглядываясь и стараясь не слишком таращиться на Бриенну, но желая убедиться, что она все еще не свалилась без сознания где-нибудь и не разбила свою упрямую башку о камни.
Семеро, он не мог не чувствовать, что сердце вырывается из груди.
После двух месяцев без единого живого существа вокруг, не считая тех, на кого он охотился, он готов был приветствовать появление хоть занудного септона, хоть, будь он неладен, Мизинца. Но небеса послали ему лучшее. Он определенно был любимчиком судьбы.
Вся радость в первое мгновение от появление Бриенны пропала, стоило Джейме приняться за медленное развязывание ее лат. Это было долгое и мучительное занятие для человека с одной рукой, но иначе он бы ее просто не дотащил до своей пещеры. Однако, когда он все же снял одну из ножных пластин, то у него появился кислый вкус во рту.
Женщина была до крайности истощена.
Он не поверил глазам, он потрогал ее — помня симпатичные округлости ее мощных, мускулистых бедер, прижимавшихся к нему ночью под одеялом в поисках тепла, он мог точно сказать, что она потеряла фунтов тридцать своего веса, если не больше.
Красоты это ей не прибавило.
Под доспехами он обнаружил ее невозможно грязные штаны с кровавыми пятнами, и дело стало выглядеть совсем дурно.
«Самое предполагаемое — ее держали в каком-нибудь застенке, морили голодом, насиловали, а потом она освободилась каким-то образом и бежала». Зубы заскрипели друг о друга, он наморщил лоб, потер его, выдохнул несколько раз, заставил себя не думать. В мире было достаточно подонков, которые готовы были делать что угодно, представься им только случай и жертва.