Он крутил мечом, дожидаясь, пока она пройдет круг, когда встретила его первый удар. Но запястье ее ослабло, и она выронила Верный Клятве, даже не доведя движение до конца. Глаза Джейме распахнулись обеспокоенно, и он метнулся, подхватывая ее, падающую назад.
— Бриенна! — как сквозь одеяло донесся его голос.
— Я в порядке, — пробормотала она, выпрямляясь и находя положение ног, при котором ее не так шатало, — все хорошо.
— Нет, — он все еще придерживал ее за пояс, — будь я проклят, но ты совсем плоха. Как ты вообще сюда дошла при таком раскладе, мне непонятно.
— Я в полном…
— Ш-ш, женщина. Подыши воздухом. Отдохнешь и отъешься — и снова будешь в форме для этих игр.
Он не оглянулся, возвращаясь в убежище. Бриенна смотрела на бесполезный меч у своих ног, размышляя, сколько времени ей придется возвращаться в форму прежде, чем она сможет себе позволить снова взять его в руки для поединка.
— Веселее, миледи! — донесся удаляющийся голос с камней, — чего здесь в избытке, так это мяса и рыбы. Если через неделю тебя не затошнит от кролика и карпа… или не появится, наконец, Бронн…
— Меня и так тошнит, — пробормотала она себе под нос, нога за ногу волочась вслед за ним.
В конце концов, больше ей ничего не оставалось.
Весна продолжала наступать. Не слишком быстро — она отвоевывала по пяди северной земли за день, но она была неотвратима. Заморозков больше не было, птицы пели все громче, где-то далеко в лесу слышались звуки оленьих схваток.
Бриенна спала, ела, день за днем собирала валежник и препиралась с Джейме. Джейме расставлял силки и ловушки, не уставал дразнить Бриенну и травить бесчисленные армейские байки.
Иногда ей думалось, что от такого посмертия она не отказалась бы. Вечность провести рядом с ним, просто живя одним днем, от рассвета и до заката, проводя день в труде, а вечера — в отдыхе. Играя в ножички, в кулаки, в какие-то детские шарады, пересказывая все смешные и грустные истории и споря по поводу каждой детали в них.
— Лорд Тирион думает, что ты мог бы победить драконью королеву, — задумчиво говорит Бриенна, пытаясь представить теоретическую возможность такого развития событий.
— Разве я могу? — спокойно ответил Джейме, поднимая на нее глаза, — однорукий беглец, у которого нет ничего, кроме имени — и ценность его в нынешние времена более чем сомнительна.
— Еще я есть.
«Не смотреть на него, не смотреть, это просто слова, просто фраза, просто оборот речи, оно само вырвалось».
— О, прости, запамятовал. Как я сказал, калека, и невероятно упрямая, бестолковая, отважная женщина, которая выпадает из своих доспехов и все равно не сможет даже поднять свой меч.
Это было обидно. Но это была правда.
— Какая ирония, — добавил вдруг Джейме, подкладывая дрова в костер и устраивая подбородок на скрещенных руках, — когда-то меня называли Цареубийцей. Теперь умоляют снова им стать. Я долбанный герой песен.
— Джейме Драконоборец? — подкинула идею Бриенна.
— Почему бы и нет. А как нам назвать тебя?
«Шлюха Цареубийцы», услышала она в голове голос Серсеи.
— Я придумал, — добавил мужчина, глядя ей в глаза, — Джейме Драконоборец и его леди Веснушка. Как тебе?
Она улыбнулась. Внутри Бриенны лопались пузырьки счастья, и кровь кипела. Все прикосновения, которыми он когда-либо одарил ее — случайные, преднамеренные, загорелись под кожей, и их оказалось немало. Это было счастье, которое, она знала, не продлится долго.
Она должна была быть благодарна Серсее за то, что та напомнила ей об этом.
— Я хочу рыцарское имя. Я не хочу быть «леди», — все же возразила Бриенна.
— Леди-рыцарь Ослиная Голова! Очень похоже. Я нарисую морковку на гербе, и мы напишем «Честь хлева превыше всего».
Джейме снова вздохнул.
— Но я должен дождаться Бронна. Я не окончательно спятил для одиночных подвигов — это твоя привычка, женщина. И мы никуда не отправимся, пока на этих упрямых костях, — тут его рука чуть сжала ее бедро, — не появится немного больше крепкого мяса.
— Хочешь поединка сейчас, чтобы проверить, насколько это мясо окрепло? — лениво пробормотала Бриенна. «О, нет, я опять сказала что-то не то». Его усмешка ощущалась в каждом глотке воздуха.
— Смотря какого.
— Я иду спать, — решительно оборвала начинающиеся поддразнивания девушка, но ворота уже были открыты:
— Как это не по-рыцарски, оставить меня таким разочарованным, когда я услышал только что…
— О, ты идиот, Ланнистер.
— Но я своими ушами слышал, что кто-то предлагает поединок. Как я могу отказать своей леди? Честь Драконоборца будет задета. Куда вы, миледи? Обнажите оружие. Мой клинок готов к бою.
— Доброй ночи, сир Джейме.
— Какое коварство!
*
Возможно, Бронн Черноводный не был образцом добродетели, но предательство также не входило в его привычки. Обязательность и исполнительность — лучшие черты для наемника. Бронн знал толк в ведении дел.
С Ланнистерами дела неизбежно начинали занимать все его время. Ланнистеры требовали невозможного и получали это. Вот как, скажите на милость, было ему разорваться на две части, спасая Джейме от охотников за головами и одновременно исполняя повеление Тириона по доставке принцессы Мирцеллы в Кастерли?
— Никаких сомнительных судов, непонятных капитанов, подарков на прощание, — перечислял Тирион перед отправкой корабля, — никаких новых маршрутов. Никаких остановок…
— Да понял я, понял, милорд, — отмахнулся рыцарь, — а что потом мне делать?
— Возьми надежных людей и отправляйся за моим братом, — невозмутимо велел Тирион. Бронн тяжело вздохнул. Вечно ему приходилось разрываться.
Север, конечно, помнит своих спасителей, но вряд ли солдаты Ланнистеров приведут местное население в восторг. А значит, ему опять набирать всяких отщепенцев по Блошиному Углу и терпеть их компанию, надеясь, что они не прирежут его или не перебьют друг друга.
Вся затея начинала пахнуть все более скверно.
Особенно вторая ее часть. Против путешествия в Дорн он, конечно, ничего не имел.
«Мирцелла, золотая девочка. Подросла ли ты? Стала ли похожа на своего отца или мать? Или ты в этом гадючьем клубке одна такая? До сих пор ли вьются твои волосы? До сих пор ли ты бесстрашно доверяешь незнакомцам?».
Мартеллы незнакомцам, а тем более, знакомым, не доверяли. Почти три дня Бронну пришлось дожидаться, прежде чем ему вернут Мирцеллу Баратеон. Он извелся с самого утра последнего из них. Буйство красок, зелени, экзотических цветов и уже появившихся фруктов ничуть не отвлекало. Бронну Черноводному было неспокойно.
Наконец, из мозаичных ворот внутренних садов дворца появилась невысокая тоненькая фигурка, сияющая золотом, и Бронн поднялся с борта фонтана, где третий час бездумно наблюдал брачные игры радужных рыбок.
Подросла. Немного, на пару пальцев. Сквозь персиковое платье просвечивали тоненькие руки и ноги. Тяжелые браслеты словно не давали ей жестикулировать, когда Мирцелла остановилась перед Бронном и чуть печально улыбнулась.
— Рада видеть вас, сир.
— Миледи, — он несколько развязно поклонился, улыбаясь, и на короткое мгновение застыл, согреваясь ее присутствием и напрочь забыв, по какой причине вообще находится в Дорне.