Его больше беспокоило, какую выгоду от брака может получить он сам.
— Ты забавный, и ты компактный, — тяжело дыша после раунда постельных утех, сообщила Аша, — пожалуй, я соглашусь.
— Потому что я компактный? Запросы дам падают все ниже.
— Я не дама. Я хочу беспошлинную торговлю в Узком Море.
— Запросы некоторых дам превосходят возможности Семи Королевств, — Тирион перекатился на бок и провел рукой по ее бледному бедру, — напомни мне, почему мы это обсуждаем?
С утра после того, как он обнаружил Ашу в своей постели — а вернее, себя в ее, Тирион перешел от самобичевания и отрицания к раскаянию, а затем — внезапно — к желанию повторить. Какие бы талантливые наложницы, куртизанки, служанки ему не попадались по обе стороны Узкого Моря, Аша не была похожа ни на одну из них.
Подавляющее большинство его женщин считали своим долгом распевать лживые песенки о величии маленького Льва, а эту игру с годами Тирион стал находить примитивной.
В конце концов, он был Десницей, и те же самые льстивые слова, разве что в немного иной ситуации, каждый день обращал к королеве.
Грейджой песен не распевала — разве что морские, грубым голосом повествуя об уходящих на дно кораблях, кракенах, своими щупальцами уволакивающих неверных жен с берега и матросах, тоскующих по дому.
— Напомни мне, миледи, разве у твоих людей нет особых милостей, дарованных королевой? — Тирион разлил вино по бокалам и подал один своей морской леди.
— Раньше мы были свободным народом, — проигнорировала Аша его вопрос, потягиваясь и мечтательно глядя вдаль, — мы сами решали, что делать, и никаких «милостей» не ждали. Если бы не мой милый дядюшка, чтоб его хреном рыбам отрыгнулось, не пришлось бы лезть в драконью политику. Это не для нас. Не для меня.
— Дорогая, ты свободна как ветер. И я уже плачу о том моменте, когда буду ронять слезы на пристани вслед уплывающей вдаль «Морской Суке», — Тирион галантно запечатлел на поцелуй на покрытой мозолями и обветренной руке Аши. Она сделала в его сторону гримасу.
— Да ты только и ждешь этого дня, пушистик. Нет, я не свободна, — она опустила глаза и усмехнулась, — море было нашим, берег был тем, что мы могли взять.
— Мы не сеем! — возвысил Тирион голос, с улыбкой провозглашая девиз Железных Островов. Ему нравилась внезапная ностальгия Аши.
— Мы заходили в порт, с тем, кто сильнее нас, торговали, тех, кто слабее — грабили…
— Какая нравственность. Невеста моей мечты.
— Я хочу беспошлинную торговлю, — повторила Аша, без улыбки глядя ему в глаза, нависая над ним, — ты можешь взять мои корабли. Не все, несколько.
От нее пахло морем, даже когда она была надушена и отмыта. Ее кожа на вкус отдавала горьковатой солью и была слегка влажной даже в самый жаркий день, и Тирион удивлялся тому, что это ему нравится. Но еще больше ему нравился ее подход к переговорам.
— Честная торговля, — он задумался, — а как насчет обмена торговли — на весь твой флот, но один раз? На один, возможно, два дня?
Это был риск. Вопрос практически выдавал намерения. Он знал. Грейджой знала. Она прищурилась. Водянистые светлые глаза слегка потемнели. Она просчитывала варианты.
— Мне нужна гарантия отсутствия дикого огня, — наконец, сказала она.
— Мне нужны наши корабли, плавающие и торгующие без убытка и грабежей. И жена, — он ухмыльнулся ей. Аша щипнула его за ногу.
— Ты получаешь больше, Бес. Это нечестно. Ты ведь Полумуж.
— Могу возместить недостающую половину мужа пышной свадьбой.
Тирион был удивлен тем, как загорелись глаза Аши. Что ж, теперь у него могли появиться корабли, жена (о, это будет исключительно необычная леди Ланнистер — как жаль, что отец не увидит!), и пираты в Узком Море. Это было бы достижение. Переманить часть Железнорожденных под свое крыло было весьма недурно. Никакие войска из Эссоса не рискнут отправиться через Узкое Море поддержать Дейенерис, да и Королевскую Гавань можно будет контролировать с моря.
Тирион Ланнистер будет так сиять на свадьбе, что это назовут свадьбой по любви.
*
Джейме никогда не любил север и холод. Но после прошедшей Зимы, когда, казалось бы, его тем более должно было тянуть на юг, все изменилось. Только эта Зима была по-настоящему согрета в сердце Джейме Ланнистера.
После трех подряд схваток с Иными нельзя было точно сказать, кто к какой семье или народу принадлежит из тех, что лежали на снегу раненные, мертвые или на полпути от первых ко вторым. Боевое братство быстро стирает различия между южанами, северянами, нищими, богатыми, знатными и безродными. Есть живые — и есть мертвые.
Карстарки обнаруживают среди своих раненных Сандора Клигана. Джейме выкарабкивается из снега среди каких-то ополченцев Джона Сноу. Подрик оказывается у теннов.
Продрогшую Бриенну, закутанную в огромное меховое одеяло из серебристого песца, придерживая за плечи, в палатку к Джейме возвращает тот самый рыжий. Неловко топчась и хмурясь, он, отводя глаза, приглашает ее к копьеносицам в банный шатер — отогреться.
— Эй, эй, ты, милорд! Ты охренел, что ли? — уворачивается тут же одичалый от ринувшегося на него Джейме, — я что, по-твоему, какой-нибудь изувер? Я не стал бы ее трогать сейчас, после сражения! Да и не возвращал бы уже тогда, — добавляет он тихо.
Пока мрачный Сандор Клиган распространяется относительно своего видения всеобщих перспектив, а Тормунд его радостно переубеждает, Джейме Ланнистер, как дурак, караулит Бриенну у банного шатра.
Он слышит обрывки тихого женского разговора — смешки, плеск воды, грудной голос Бриенны, сначала она говорит мало и тихо, потом Джейме слышит улыбку в ее голосе. Через просвет он видит ее, с незнакомой вольностью движений вытягивающую голые ноги — розовые от жара и мочалки — и жмурится, прогоняя наваждение. Но оно проникает в самую кровь.
Он возвращается к Тормунду и компании. Одичалый совсем не похож на себя той ночью, когда пытался забрать Бриенну. Под обильной курчавой бородой сложно разобрать, но кажется, он смущен.
— Мы воруем наших жен, — басит он, широким жестом едва не снося палатку по соседству, — но бывает, наших у нас тоже крадут. Если у отца есть хорошие дочери… — он вздыхает тяжко.
На Джейме косится с категорическим неодобрением.
— Она мне улыбалась, — вдруг сообщает одичалый с вызовом, — когда здесь была сестра Джона Сноу. Я бы украл ее еще тогда, но для новой женщины нужен новый дом. Ей бы у нас понравилось. Я бы хорошо с ней обращался.
— Достаточно, — Джейме скрипит зубами, но Бронн пинает его незаметно в бок.
— Может быть, я еще попытаю удачи, — смелеет Тормунд, подкручивая ус.
Лицо слегка мокрой и красной после бани Бриенны, вошедшей в палатку, вытягивается, когда присутствующие при виде нее неловко поднимаются на ноги. Даже Пёс. Даже Бронн. Она цепенеет, напрягается, хмурясь еще больше, чем обычно, при виде Тормунда. Но он не говорит ей ни слова, лишь, улыбаясь и подмигивая, протягивает ворох меха, в который кутал ее до этого.
Вечером в палатке Бриенна расстилает огромное одеяло из песца и с едва слышным урчанием растягивается на нем.
Джейме намеревается ночевать где-нибудь в снегу. Женщина, расслабленно возлегающая на мехах от одичалого — это пытка. Мех ласкает ее кожу, она удовлетворенно щурится, потягивается, наслаждается комфортом. Север и Зима отнимают всякие иллюзии о пользе аскетизма. Здесь нужно жить одним днем.