Дорога до Хайгардена была унылой, но зато она научилась некоторым интересным трюкам у одичалых: маскировке лагеря, ложным тропам. Они все были охотники и неплохо ориентировались в лесу. Но жизнь на севере за Стеной совершенно не давала им опыта жизни на юге. Вольный Народ с трудом признавал границы частной собственности, если они не выглядели как крепостные стены.
Начались проливные дожди. Первый день они переждали, но затем стало ясно, что погода переменилась надолго: небо закрылось тучами до горизонта, ветра не было совсем. Следующие четыре дня Бриенна мокла, мерзла и проклинала тот день, когда впервые увидела Джейме Ланнистера.
«Ну и куда меня опять несет из-за него?!».
*
Тирион был мучительно трезв уже неделю.
Две ипостаси: главный заговорщик — и лорд Десница, вступили в неминуемый конфликт. Переправа уступала позиции. Фреи были упрямым народом, но Безупречные превосходили их в этом, даже при учете недостающего пайка.
Недалек был тот день, когда угроза Дейенерис могла сбыться, и Львов в Вестеросе стало бы еще на одного меньше.
Его последней надеждой оставался король Джон. Но ни одной весточки с Севера не поступало, Санса начинала нервничать, и Тирион опасался, что раскрытие их заговора — вопрос ближайшего времени. Он решил ускорить подготовку к своей свадьбе с Ашей (которая отчалила на Железные Острова и пылко пообещала в качестве предсвадебной подготовки воздерживаться от вина и иных плотских удовольствий не менее двух недель до даты свадебной церемонии). Ланнистер-младший был поражен такой беспримерной силой воли, проявляемой ради будущего супруга.
Было что-то слегка порочное в том, что его новую свадьбу помогала организовать его бывшая жена. Это Красный Замок, это двор. Тирион вздохнул.
— Миледи, я намерен соблюсти все традиции, унаследованные от давних предков, — заявил он, созерцая Сансу Старк, составляющую схему посадки гостей за столами.
Санса подняла на него сияющий взгляд. Тирион мог только удивляться, как в ней сочетались такие черты, как крайний прагматизм и сентиментальность.
— Все, милорд?
— Абсолютно. Провожание, конечно, — он послал ей ухмылку, от которой Пёс в углу комнаты зарычал, — помнится, я был так стремителен в свою первую брачную ночь, что мы были лишены этого дивного удовольствия.
— Утренний визит? — Санса перелистнула две страницы из фолианта, добытого в библиотеке Ланнистеров.
— Обязательно. И я настаиваю на плаче невесты. Плач невесты — это ее жалобы на жениха, — пояснил Тирион, — в наших обычаях это было принято. Насколько могу помнить, моя сестра просто-таки рыдала, — он и Санса разделили на двоих понимающую улыбку, — знатные леди ведут невесту в септу или на брачный пир и плачут вместе с ней. Или, — он обошел Сансу со спины, игнорируя утробное ворчание ее бессменного защитника, — поскольку я не уверен, что моя будущая жена будет достаточно убедительна в своих жалобах, есть еще «песня девицы». Крики с брачного ложа. Девушки должны кричать, разве нет?
Ему нравилось, как Санса смущается неподобающей темы разговора. Ему нравилось смущать людей, и он надеялся преуспеть с Дейенерис однажды.
— Моя тетя Дженна прославилась своей «песней девицы». Говорят, она ни разу не повторилась. Уверен, леди Грейджой сможет доставить немало радостных минут тем, кто окажется рядом с нашими покоями…
— Это трогательно, — серьезно сказала Санса, задумчиво глядя в книгу, — с годами начинаешь ценить традиции. В них есть определенная красота и мудрость.
Тирион усмехнулся. Традиция выдавать замуж недозревших девиц не казалась ему мудрой, и казалось, Санса должна быть первой, кто восстанет против нее. Он хорошо помнил ее взгляд, когда они остались вдвоем после свадьбы, связанные друг с другом против своей воли. Иногда Тирион задумывался, не лучше ли было для нее остаться его женой.
Он, по крайней мере, не издевался над своими женщинами.
Тирион собирался навестить своих осведомителей и побывать в монетном дворе, когда, запыхавшись, к нему прибежал его сквайр с письмом. Лорд Десница напрягся, увидев на нем печать Винтерфелла. Быстро развернув его, он пробежал содержание глазами. Затем сглотнул.
Письмо было от Арьи Старк.
Официальным назвать его было никак нельзя, но печать говорила сама за себя. «Мы, король Джон Старк…». Арья не была сильна в придворном этикете, но очевидно, имела чутье на интриги. Ее неопрятный почерк с большими промежутками между строк сообщал Тириону, что:
«Джон Старк намерен оказать помощь своей названной жене Дейенерис Таргариен в борьбе с изменническим восстанием Джейме Ланнистера. Вместе с тем, исходя из всеобщего желания сохранения мира и безопасности, король Джон планирует проведение предварительных переговоров с упомянутым изменником Джейме Ланнистером без присутствия Десницы ее величества, Тириона Ланнистера».
Когда он ворвался в покои леди Старк-старшей, она сидела перед зеркалом. Пса не было видно. Она молча взяла письмо из его рук, прочитала, шевеля губами, отложила в сторону.
— Я ожидала, — спокойно сказала Санса, оглянулась на него, — вы беспокоитесь, милорд?
Он подошел к ней сзади. Удобнее всего было устроить руки ей на талию, что он и сделал, оказываясь достаточно близко, чтобы чувствовать запах лаванды от ее волос.
— Я беспокоился бы меньше, милая Санса, если бы Джорах Мормонт точил свой меч несколько чаще. Возможно, мне следует предпочесть костер.
— Не стоит, Тирион, — она развернулась к нему, — Джон не нападает без переговоров. В чем Дейенерис обвиняет вашего брата? В убийстве короля-безумца? Это смешно.
— Даже если она будет обвинять его в том, что он мочился в штаны в три года, у нее все еще есть Безупречные, чтобы воевать за это. Видите ли, милая Санса, королей можно ненавидеть, осуждать и обсуждать, но люди не выносят, когда их убивают.
— Я попробую решить это осложнение с Джоном. Возможно, мне придется покинуть дворец на время, — задумчиво сказала Санса и протянула руку Тириону для поцелуя, — прикроете мое отсутствие, милорд?
— Для меня его ничто не сделает менее горьким, миледи. Санса! — позвал он ее от порога, глаза их встретились, — мы на волоске. Сделайте все возможное.
Она встретила его взгляд смело и решительно, затем отвернулась, и он видел ее непроницаемую улыбку в зеркале на столике перед ней.
— Не беспокойтесь, милорд, — снова услышал он ее тихий голос.
Вечером Десница наблюдал за королевой, которую намеревался свергнуть. Дейенерис играла с драконами. Тирион склонил голову, любуясь ее грациозными движениями. «Вот она, — думал он, против воли улыбаясь, — королева всего мира. Освободительница, победительница и прочее, прочее. Может быть, если бы у нее не было столько честолюбия и амбиций, а главное — иллюзий, она стала бы прекрасной королевой. Если бы у нее были дети».
Дейенерис звала своими детьми драконов, и они отвечали ей взаимностью, но конечно, Тирион не назвал бы близость королевы и ящеров семейными отношениями. Ее короткое замужество за кхалом Дрого, по слухам, любившего ее беззаветно со всей силой своего дикого сердца, не могло научить ее тому, что собой представляет семья. Даже самая несчастная, нездоровая, воспитывающая предрассудки и поощряющая разврат, семья лучше, чем одиночество, рассудил младший Лев.