Дул холодный ветер, когда она вышла наружу. Сандор встретил ее у каменных ступеней. Она придерживала плащ, опираясь на его протянутую руку. Он не спрашивал о результатах встречи, она не собиралась с ним это обсуждать.
— Эй, Пёс! — раздался им вслед голос Арьи, — вот чудная парочка! Вы стоите друг друга, знаешь? Только ты безобидная дворняжка по сравнению с этой Лютой Сукой!
Сандор так искренне, счастливо смеялся, запрокинув голову к небу, и так был красив в это мгновение, что Санса застыла, держа его за руку и забываясь на короткое мгновение, в котором были горы вокруг, он, его смех и бесстрашно соединенные в крепком пожатии руки.
— Удачно получилось у твоей сестренки, — сказал Пёс, и глаза его смеялись, — ох и семейка. Живьем жрете друг друга. Зверинец!..
Санса не могла сказать, любит ли она своих братьев и сестру. Пожалуй, она делала все, что полагается тем, кто любит. Она писала им поздравительные письма. Присылала подарки. Желала выздоровления, если кто-то болел.
Но, сколько бы раз она ни пыталась вспомнить, каково это — любить свою семью, ей приходили на ум одни и те же картины: тело Робба после издевательств солдат Фреев, мертвая леди Кейтилин в реке, Рикон на поле между Боллтонами и одичалыми, и — как самое глубокое и шокирующее из воспоминаний — голова ее отца на стене, на которую она обязана была смотреть так долго, как велит малолетний король-изверг.
Все, что она любила, что ей нравилось и было не безразлично, все разрушали, топтали и оскверняли.
Она хотела бы любить свою семью. Только ни любви, ни семьи у нее почти не осталось.
*
Закат над Хайгарденом заливал золотом и багрянцем знаменитые плетистые розы, увивающие высокие башни почти до самых небес.
Все вокруг казалось ненастоящим, до того походило на гобелены, что изображали дам и их рыцарей, вкушающих изысканные яства на берегу пруда в эпоху настоящего рыцарства, добрых королей и нерушимых обетов. Сам замок точно отвечал закону жанра: множество изящных башенок, галерей, переходов, шпилей, огромное количество растительности вокруг и чистые, ровные полянки между каштанами, вязами и дубами.
Если забыть о том, что вскоре все благолепие, окружающее их, будет перекопано траншеями, канавами, растоптано в грязь тысячами пар копыт и уничтожено наверняка осадой, рассуждала Бриенна, глядя с высоты одной из башен вниз, то можно почувствовать себя героиней какой-нибудь баллады. Или одного из тех ужасных куртуазных романов, что так любила Маргери.
Примерно так себя Тартская Дева и чувствовала, неуверенная в том, должна она занимать место рыцаря или прекрасной дамы. К счастью, долго ей не придется играть ни одну из ролей: пора было возвращаться на исходную позицию. Ворон из Гавани от Тириона принес вести о том, что Дейенерис отправляется на Север и планирует остановиться у Перешейка, а значит, король Джон вскоре выдвинется ей навстречу.
Они вторую ночь проводили у Тиреллов, дожидаясь, пока все воины Ланнистеров не получат запасы пайка хотя бы на месяц. Бриенна не собиралась задерживаться.
Она и Джейме не говорили об этом. Он вел себя так, будто нет ничего естественнее, чем Бриенна в цветах Старков в его компании, она же просто боялась сказать, что ей придется уйти. И — как и прежде — на противоположную сторону.
Он знал это и так.
— Женщина, я знаю, о чем ты думаешь, — услышала она ночью за ухом его шепот, когда они, свернувшись вдвоем, лежали и разговаривали, — когда бы ты ни решила ехать, задумайся, стоит ли. Говоря о Старках — я ненавижу Старков, и ты знаешь это… ты веришь Джону?
— Да, — сказала Бриенна в ответ уверенно, — он человек слова.
— Не то что некоторые, правда?
— Ты никогда не лгал мне, милорд.
— Я не хочу узнать, что тебя выдали полоумной драконихе твои любимые Старки, — он прикоснулся губами к ее спине и вдохнул ее запах, — странное понятие верности у них заразно. Слишком не от мира сего. Старки! Честь, долг, что там еще было? Или это у каких-то их родственников? Все они со странностями. И одеваются безвкусно. Мрачная обстановка, унылые лица эпохи Первых Людей, заумные застольные беседы. Не приведи Неведомый, начнешь изъясняться речитативом и цитировать «Семиконечную Звезду» или «Сагу Детей Леса». Серьезно, со Старков берут начало самые нелепые истории. Помнится, однажды одна воинственная девица на службе у Кейтилин Старк желала соблюсти клятву и подрядилась доставить одного преступника в цепях в Королевскую Гавань…
— Джейме.
— Да, Веснушка?
— Заткнись.
Когда она проснулась с утра, Джейме не было рядом. Но была девочка-горничная, серебряный поднос, накрытый вышитой салфеткой (розы, единороги, выпучивший глаза кривой грифон), под которой обнаружился неожиданный подарок и приглашение посетить вечером прием у Оленны Тирелл.
Джейме опять подарил ей платье. Она задавалась мыслью, где он успел его достать. Размышляя, повертела в руках наряд. Больше всего это смахивало на гигантский чехол из очень дорогой ткани бордового оттенка. Платье, как объяснила служанка, надевалось на голое тело, что Бриенну уже смутило. Оно было чуть коротко — стоило ей чуть поднять руки, и подол задирался. Но девочка протянула второй сверток.
Проклиная себя последними словами, Бриенна смотрела на себя в зеркало, впервые фокусируясь не на своих шрамах. Пожалуй, это было очень странное платье. У него не было рукавов, талии, оно представляло собой обилие ткани, в которой, как ни странно, она не запуталась. «Огромный мешок, — думала Бриенна, не сразу находя отверстия для рук, — где такое вообще можно найти?». Штаны, которые к нему прилагались, из того же нежного материала, больше смахивали на юбку, собранные у щиколоток. Из отделки была лишь золотая лента по подолу и вдоль ворота и манжет, и Бриенна сомневалась в том, должно ли ей нравиться то, что она видит.
Еще больше смутили ее сандалии, обнажавшие ступни. Но иной обуви на ее ногу все равно найти было негде, а эти подходили практически идеально.
С другой стороны, Джейме знал толк в красоте и нарядах. Может быть, сокрушенно размышляла Бриенна, это — красиво? «Вряд ли это спасет ситуацию, — она сжала зубы и упрямо подняла подбородок, — я — не принцесса, не прекрасная дама, и пора перестать надеяться». Чувствуя себя неуютно, она набрала в грудь воздух, последний раз бросила взгляд в зеркало, и зашагала по коридору в направлении приемного зала.
Вопреки ожиданиям, в этом платье было удобно ходить. Пожалуй, она никогда не носила ничего столь длинного и удобного при этом. Можно было двигать руками, не боясь оторвать рукав, можно было потягиваться, пожалуй, учитывая эти странные штаны, даже ездить верхом. По крайней мере, она не упадет, запнувшись о подол.
Зал был полон разодетой знати. Изящные девушки, ухоженные матроны, много мнящие о себе мужчины и разодетые в пестрые костюмы юноши. Бриенна посмотрела поверх толпы, что всегда удавалось ей легко, выискивая Джейме — его не было, затем нашла Оленну Тирелл.
Хозяйка приема заметила ее тоже. Она неспешно приблизилась, одобрительно окинула Тартскую Деву взглядом.