Вдали, почти у тракта, всадники теснили Безупречных. Джон со своими людьми ринулся в самое пекло, где Аддам Марбранд и другие лорды Ланнистеров стояли насмерть, не давая врагу отбить ни пяди земли. Она, как ни старалась, не могла разглядеть, что там происходит. Горячка боя медленно покидала ее, и она могла оглядеться.
Бриенна бы присоединилась к людям своего отца, но лошади у нее не было. Поэтому она направилась к тем, что уносили раненных с поля. Больше всего ей хотелось мчаться туда, где последний раз она видела знамена Джейме, но она пересилила это глупое желание. Пешком она в любом случае не добралась бы достаточно быстро. К тому же, оттуда уже начинали привозить раненных и убитых. Она заглядывала в лицо каждому. Почти как жизнь назад, после победного боя у Стены.
Появились первые всадники, возвращавшиеся со стороны тракта. Это были наиболее изможденные воины Ланнистеров. Бриенна почти повисла на поводьях Идрика Пейна. Подрику он приходился сводным кузеном и всегда проявлял к ней почти родственное отношение.
— Сир Идрик! Как положение?
— Миледи. Лорд Селвин в порядке. Они перегруппируются и будут возвращаться. Кажется, на сегодня это всё: драконы сворачиваются и отходят.
— Вы ранены, — Бриенна взяла лошадь под уздцы, заметив его неловкость. Похоже было, он сломал либо вывихнул левую руку. Идрик скривил благодарную улыбку.
— Неудачное приземление. Боюсь, у нас большие потери.
Винтерфелл не был готов к осаде и последующим боям подобного масштаба. Леди Санса взяла на себя заботу об организации временного убежища и госпиталя. Бриенна видела ее, закатавшую рукава и завязавшую волосы платком, встречающую у ворот бывшей конюшни, ныне опустевшей, каждого раненного.
— Нимерия! Стоять! Кто-нибудь, помогите мне, — раздался звонкий голос за Бриенной, она обернулась — и сердце ее остановилось на миг. Верхом, обнимая перед собой почти бесчувственного сира Черноводного, восседала Арья Старк. Ее рук едва хватало, чтобы держать его и не уронить поводья.
— Он тяжелый, — пожаловалась младшая Старк, — Нимерия нашла его посреди поля. Лошадь его убежала.
— Сир Бронн! Придите в себя! — Бриенна отпрянула: в руках мужчина сжимал Вдовий Плач, без ножен, обагренный кровью. Она прижала руку ко рту, отказываясь верить в то, что видит.
Бронн был ранен: проникающий удар разорвал мышцы и сосуды над ключицей, второй пришелся в грудь почти у самого сердца, не считая многочисленных синяков, порезов и двух сломанных пальцев. Нужен был мейстер или хотя бы целитель из Вольного Народа, но они были перегружены.
Он открыл затуманенные болью глаза лишь на мгновение, посмотрел на Бриенну, закрыл их, замычал что-то, сжимая меч и пытаясь протянуть его ей. Она приняла его уверенной рукой, сжала его пальцы, кивнула, хотя он и не мог ее видеть.
— Я сама займусь им, — решилась Арья, оглядевшись и сжав губы в тонкую линию, — мейстеров не хватит, а я кое-что умею. Эй, Пёс! Помоги леди Тарт занести его ко мне!
К тому времени, когда Бриенна спустилась обратно, начали возвращаться отряды за отрядом. Первыми в ворота влетели, как будто боялись куда-то опоздать, люди под знаменами Баратеонов.
Возглавлял их юноша, которого она никогда прежде не видела, но с легкостью перепутала бы с некоторого расстояния с Робертом Баратеоном — если верить его портретам в молодости, или даже Ренли, разве что этот был юн, плечист, и выражение его лица было жестким и неулыбчивым.
Появление воинов Штормовых Земель заставило Бриенну вспомнить начало своего пути, и она вышла из ворот, надеясь дождаться возвращения отца и его людей под знаменами Тарта.
Это слишком много. Я не могу вернуться назад. Назад нет пути. Я никогда не буду прежней, та Бриенна мертва, и умерла она не единожды. Отец проводил из дома девушку, которая… — она проглотила ком в горле. Да, это тоже приобретенное умение — затыкать собственные мысли.
Она безучастно наблюдала, как оседает пыль на юго-западном горизонте, обозначая отступление драконьей королевы. Но ни король Джон, ни одичалые, ни сир Аддам еще не возвращались. Бриенна вспомнила Давена Ланнистера, кузена Джейме — он погиб Зимой, явившись на подмогу спустя пять месяцев после них. Отец когда-то говорил, что жизнь становится горькой на вкус, когда большинство твоих знакомых, о которых ты мог сказать «мы, бывало, с ним…», мертвы.
Горечь определенно становилась преобладающим вкусом в ее жизни.
Она опустила голову, думая о Бронне Черноводном.
Усмехнулась — горько.
Сир Бронн, вечный участник любой суеты, всеведущий наблюдатель, повелитель сплетен и слухов Ланнистерского лагеря, обладающий невероятной памятью на песни, стихи, когда-либо кем-либо произнесенные слова и подробности и обстоятельства их изречения.
— Миледи, вы совершили невозможное, вытащив нас сюда, — заявил он, когда они стояли перед Стеной — перед Зимой, — я мог греть свой зад в Дорне, а Золотой Лев — в шелковой постели…
— Заткнись, — мертвенно произнес Джейме, глядя вверх, — я там, где должен быть. Там, где хочу быть.
— А я нет. Я не хочу отмораживать себе хозяйство за Стеной. Если выбирать место, где умереть, то это - последнее в моем списке. Я не хочу и знать, что за Стеной что-то есть. Я даже смотреть на нее не хочу.
— Тогда отвернитесь, сир, — промурлыкала Бриенна, как и все, задравшая голову вверх и не отрывающая взгляда.
— Не могу, — вздохнул Бронн.
Стена потрясала. На нее действительно нельзя было не смотреть. Все равно что в полнолуние не заметить луну на небе. Или море упустить из виду, стоя на берегу. Возле Черного Замка перевалочные лагеря расползались на несколько миль. Здесь были походные кузницы, госпитали, склад оружия, редеющие конюшни, но с первого же взгляда Бриенна могла сказать, что занимаются организацией люди не самые опытные. Джейме только тихо вздохнул. Бронн не смолчал, в отличие от них обоих:
— Кто здесь устроил этот хлев, засранцы? Как можно ставить рядом сральню и котлы для еды? Кто главный? Как тебя зовут, ребенок? Чей ты? Какого хуя здесь забыл?
Джейме с Тартской Девой все еще не разговаривал. Только по делу. Его ровный холодный тон, демонстративное избегание ее взгляда, все вместе давало понять, как он зол на нее, как недоволен. Правда, они спали в одной постели — спина к спине, но это он же и предложил. Своим равнодушным тоном, не меняясь в лице. Естественно, им приходилось разговаривать. И Джейме оставался неизменно вежлив, отстранен и словно наказывал ее своей нарочитой холодностью за что-то. Бриенна бы извела себя до смерти мыслями о причинах, если бы не Бронн.
— А, миледи, ваш Лев еще замурчит, — махнул он рукой вслед молчаливо удалявшемуся Джейме Ланнистеру, — дайте только пометить территорию.
Бриенна, как всегда, ничего не ответила.
А Бронн, как всегда, оказался прав. Неужели, пережив Зиму, он погибнет у стен Винтерфелла?
Она кусала губы, давясь подступающими рыданиями. Что скажет отец? Он прощался с любимой девочкой, умеющей немного играть мечом, но встретит убийцу, клятвопреступницу, Шлюху Цареубийцы, Зимнюю Сестру. Сможет ли она когда-нибудь снова смотреть ему в глаза, как прежде? Бриенна прикусила кулак, загоняя постыдные слезы туда, где им было место. Пусть задушат ее опять. Пусть останется только месть, злоба, Верный Клятве и…