— Позволь напомнить тебе, что сейчас все время Ночь, — наконец, Джейме отвернулся — но его рука все еще лежала на ее плечах, и Бриенна боялась лишний раз вздохнуть, если от этого он убрал бы ее.
— Слова истинной любви! Но скажите-ка мне, юные влюбленные, неужели огонь вашей страсти столь жарок, что никто, блядь, не заметил тухнущего костра?..
…Вот бы был здесь Бронн, тоскливо напомнила себе Бриенна, завидуя себе в прошлом — Зимней Сестре, даже не думавшей о таких приземленных вещах, как копка сливных ям или раздача пайка до того, как он испортится.
Но все ее недовольство испарилось, когда к ней подлетел запыхавшийся парнишка, сунул измятое послание ей в руки:
— Лорд-командующий… прислал… Безупречные… дотракийцы в двадцати… милях.
Она медленно вздохнула, разворачивая записку. Кривой почерк Джейме.
«Ждать приказа. Не покидать позиций. Первыми выслать лучников».
*
Джорах Мормонт или кхал Вриго, Белая Нога, предводитель Безупречных — или сама Дейенерис, или кто-то из Мартеллов — Джейме не мог даже приблизительно предположить, кто именно выступит против них сегодня.
Он потер лицо, встряхнулся. Каждый день приносил одни сплошные разочарования. Они наступали и отступали, отбивались и нападали, но так и не продвинулись за границы Речных Земель дальше, чем на пару миль. Здесь, в землях, разоренных дотла, голод уже подступал к самым именитым землевладельцам и знати.
«Еще одна неделя такого пайка, — подумал Джейме горько, — одна неделя, и мы снова будем отлавливать десятки дезертиров каждую ночь».
Что хоть немного, но утешало, так это то, что Бриенна понемногу начала вникать в тонкости управления армией, даже если речь шла о резерве. Джейме ненавидел себя за эту мысль, но в какой-то степени его решение выдвинуть ее как леди-командующую резервом было обусловлено тем, что тыловые лагеря представляли собой скорее вестеросский вариант кхалассара, а он не выносил забот об обустройстве лагерного быта.
Так что предпочел перекинуть их на женщину.
Первые две недели она жаловалась в отчаянии на безалаберных командиров, на неподчинение, на собственное бессилие, но за последние дни не появилась у него ни разу.
— Ну как там леди-командующая, справляется? — поинтересовался он у возвращавшегося от лагеря резерва Идрика. Тот расплылся в веселой улыбке.
— Милорд, ты должен это видеть, конечно. Строит их беспощадно. Всех заняла делом. Теперь и у костерка просто так не присесть: леди пинает с разбегу, доложу я тебе. Тормунд уже просится в авангард, а это кое о чем говорит.
Джейме спрятал улыбку, опустив голову в коротком кивке.
Последний раз он видел Бриенну пять дней назад. Это была вечность. Пять дней мучительной агонии. Его словно разрывало на части. Один лорд Ланнистер был занят делом, раздавал привычные команды, контролировал войско, объезжал позиции. Другой метался раненным зверем по койке в шатре, обнимая себя руками и умирая от желания прикоснуться к своей женщине и ощутить ее ответное прикосновение.
Пять дней назад он целовал ее плечи, пока она в третий раз с рассвета пыталась, наконец, покинуть их уютное лежбище, выговаривая ему за его шуточки и приставания накануне.
Она пересчитывала телеги в обозе — он хлопал ее по заднице; она посещала отца и его людей — он шел за ней, отпуская комментарии, она грела воду, надеясь хотя бы немного ополоснуться после тяжелого дня — он отбирал у нее мочалку, шепча, как желает ее любой. Даже потной и грязной, и может быть, именно такой, больше всего.
А потом они сражались, и он победил.
Джейме был потрясен не меньше, чем сама Бриенна. Это была не та схватка, которая должна была проверять умения одного из них. Это не был способ решить, кто прав в споре. На самом деле, это был один из вариантов их предварительной игры, от которого кровь закипала у обоих. Одно из их общих удовольствий с первого дня. Звон валирийской стали, отработанные легкие движения, танцевальная грация выпадов и обманных ударов.
И вдруг Джейме обнаружил, что выбил меч из ее руки, а свой приставил к ее горлу.
Вряд ли хоть один другой рыцарь был так же счастлив проиграть, как его женщина в эту секунду. Ее глаза сияли чистым огнем восторга.
— Сдаешься? — он улыбнулся, невольно смущаясь. Она медленно кивнула, вставая с земли.
— Невероятно, — прошептала Бриенна, поднимая Верный Клятве.
В эту ночь — их последнюю ночь — Джейме чувствовал себя неутомимым, как девятнадцатилетний юноша. А его женщина внезапно взялась ревновать. Он нашел это очаровательным.
— Что за девушки приходили сегодня? — спросила она, нависая над ним, все еще расслабленным и сонным.
— М-м. Какие?
— Девушки. Сегодня. К тебе.
— Женщина! Ты меня удивляешь, — он не мог не воспользоваться случаем, — разве может быть еще причина? Моя леди-жена весь день занята с другими мужчинами. Кто-то должен составить мне компанию.
— Я не леди-жена, — мрачно ответствовала Бриенна, отстраняясь.
— Нет. Слава Семерым, что нет. На самом деле, девушки приходили из-за тебя. Я не против, чтобы ты донашивала мою одежду, но я не настолько скупердяй, чтобы не заботиться о тебе подобающим образом. Это были белошвейки, женщина…
Бриенна, конечно, запротестовала, говоря о военном положении и абсолютно бессмысленной трате средств, Джейме, разумеется, принялся ее переубеждать. И он не мог позволить себе упустить еще один шанс любить ее в эту ночь. Медленно. Запоминая. Давая запомнить.
Утром он прощался уже с леди-командующей Тарт, напоминая ей все, о чем они договорились.
— Выбери место повыше для себя, но овраг — лучшая маскировка. Дня три ты там просидишь. Ничего, переживут. Пусть не высовываются из-за леса. То еще прикрытие, но лучше, чем ничего. По крайней мере, их никто не сможет сосчитать.
— У нас есть раненные, которые не отступили в Риверран, — напомнила Бриенна.
— Пусть отойдут как можно дальше в чащу.
— Они зашлют лазутчиков.
— Отсреливайтесь, — легко бросил Джейме, махнув рукой, — не люблю лучников, но это тот самый случай. Одичалых сосчитали?
— Две тысячи.
— Хорошо. Бриенна, — вдруг его голос приобрел тяжелую глубину, он сглотнул, глуша яростное желание надавить на нее, — Тормунд хороший воин, но я не хочу, чтобы он ошивался рядом с тобой по ночам. Да и днем тоже.
Она захлопала глазами, открыла рот, Джейме сделал шаг навстречу.
— Ты слышала. Никаких дозоров, «просто посидеть у костра», баек о медведях, великанах. Никаких «угощайся, это орешки». Да! Особенно орехи!
Лукавая улыбка, изогнувшая ее губы, ранила в самое сердце. Эти самые губы… теплые морские волны в глазах заиграли бликами на солнце. «Ты тоже ревнуешь?» — спросила она глазами, улыбкой, румянцем на щеках. «Да», вынужден был он признать.
Говоря себе, что не буду думать о любви на поле битвы, я делал одну и ту же ошибку; любовь от сражения отделить нельзя. Не в нашем случае.
— Пообещай мне еще кое-что, миледи.
— Говори, — произнесла Бриенна, кивая.
— Не струсь, — Джейме рассмеялся, глядя на то, как она возмущенно открывает рот и сводит брови, — нет, я не к тому веду! Для тебя это нехарактерно. Помни, что за тобой не один Подрик. Я отдал тебе своих людей. У тебя мало опыта, — он кивнул, прикрывая глаза, — многими сложно управлять даже мне. Иногда приходится уступить им. Но тебе нельзя. Потому что ты…