Бур обрушился сверху, вгрызаясь в толщу земли, но Герою было достаточно сделать шаг в сторону. Он прыгнул прямо на вращающийся шнек, сделал круг вместе с ним и резко отпустил хватку, чтобы ускорение бура отправило его в полёт. Манёвр был просчитан идеально.
Паладин подлетел к самой кабине, в которой бесновалось Зло, беспорядочно хватающее рычаги и переключатели своими щупальцами. При виде Героя оно совсем обезумело и потеряло самообладание, в то время как Избранник Богини был абсолютно спокоен.
Тапочек Паладина едва коснулся бронестекла, и оно рассыпалось на миллион осколков, проливаясь смертоносным дождём на Армию Тьмы. Зло протянуло щупальца, пытаясь схватить Героя, но тот увернулся от всех и приземлился в кабине, попирая Зло грязными сланцами.
Зло испустило тошнотворные миазмы, умерщвляющие всё живое, но Герой лишь икнул и поморщился. Зло попыталось снова ухватить его и разорвать, но лишь обжигалось, когда чёрные отростки касались Избранного.
Избранник Богини покачнулся и дал леща ожившему сгустку тёмной энергии. Зло забилось в конвульсиях, трепеща от ужаса, которого раньше никогда не испытывало. Оно попыталось проникнуть в помыслы Героя, осквернить его, переманить на свою сторону, как всегда делало в последний момент, но не нашло ничего, за что могло бы уцепиться. Паладин был чист, как слеза младенца, и Зло решилось на крайние меры.
Оно всем телом бросилось на Героя, окутывая его мраком, и они оба выпали из кабины.
— Вот он!
— Аккуратнее!
— Поднимайте.
Голоса доносились будто сквозь толстое одеяло. Сил не было совершенно.
— Это он?
— Да.
Какие-то голоса казались знакомыми, другие он слышал впервые. Иногда доносились и другие звуки — плач, смех. Пение птиц.
— Да тише ты!
— Осторожно, ступенька.
Его несут? Куда?
— Этот, что ли, герой? Я думал, он повыше будет.
— Прояви уважение!
— Да, герой. Не тот, на которого мы надеялись, но тот, которого мы заслуживаем.
— Ишь ты…
В горле словно выжженная пустыня, и даже дыхание даётся ему с трудом. Издать хоть звук — невероятный подвиг, открыть глаза — чудо. Но совершать подвиги — это его работа, и он тихо застонал.
— Он живой!
— Зовите всех!
Его будто бы понесли быстрее, мерное покачивание детской коляски сменилось быстрым волнением грузового поезда. Он снова провалился в забытье.
Комната, балдахин, подушки. Он ощутил, как его положили на что-то мягкое, но всё равно не смог произнести ни звука. На него навалилась какая-то странная апатия. Миссия выполнена, квест завершён, враг повержен.
— Лёха! Лёха!
Знакомый голос.
— Лёха! Мы победили! Лёха!
Подушка рядом всколыхнулась. Он открыл один глаз и увидел капральский шеврон.
— Лёха! Ты живой!
Внутри что-то колыхнулось. Возникло ощущение, будто что-то здесь не так. Что-то не то. Наконец, он понял. Он собрался с силами и набрал воздуха в грудь.
— Пошёл нахер с подушки, петушара!
В глубокой тьме далёкого космоса, во вневременной темнице бесновался Чёрный Властелин. Он рвал и крушил, бился о несуществующие стены, выл и страдал, пока Совет Девяти безмолвно наблюдал. Совет никогда не вмешивался. Здесь же была и девочка, Владычица Мультивселенной. Она улыбалась, отчего Подпространственный Контрадмирал бесился ещё больше.
— Шанс был… Один из скольки? — произнесла девочка.
— Из четырнадцати миллионов шестьсот двадцати пяти, — синхронно ответили Девять.
— Хи-хи! Забавно! — её голос звучал чужеродно здесь, но сейчас она праздновала победу.
Ультрабозонный Авторитет впился зубами в собственную плоть из антиматерии и завыл, страшно вращая мириадами глаз.
— А какой шанс, что он вырвется? — спросила девочка.
— Один на двадцать миллионов пятьсот тридцать три тысячи восемьсот сорок, — быстро посчитал Второй.
— Шанс очень даже большой, — заметила Босоногая Богиня. — И сколько теперь у нас есть времени?
— Достаточ… — начал говорить Первый, но его прервала внезапно родившаяся прямо здесь сверхновая, озарив на мгновение самый тёмный сектор далёкого космоса.
В пустоте бесконечности нет звуков. Но все услышали, как с громким треском ломается стена вневременной темницы, и как хохочет Электромагнитный Автократ, выбираясь наружу.