— Слышь, друг, водички принеси умыться, — обратился Герой к одному из местных, прежде чем сесть за стол.
Крестьянин почти мгновенно сбегал до ближайшей хаты и принёс Избранному целое ведро чистой колодезной воды. Лёха опустил грязные руки в воду, глядя, как расплывается кровь и грязь, плеснул себе на лицо, смочил шею. Он бы предпочёл хорошо натопленную баньку или хотя бы душ, но и ведро холодной воды сойдёт.
Лёха отдал ведро с помутневшей водой обратно мужику, тот передал его кому-то ещё. Ведро пошло по рукам и в конце концов дошло до стайки деревенских баб, которые тут же принялись разливать грязную воду по крынкам и склянкам, а кое-кто уже умывал этой водой своих детишек. Герой пожал плечами, вытер мокрые ладони о штаны, уселся за стол.
Он не ел ничего со вчерашнего дня, и при виде ломящегося от угощения стола брюхо зарычало голодным зверем. Лёха похлопал себя по животу и ухмыльнулся. Конечно, скудная крестьянская пища разительно отличалась от угощений в чертогах Ледовласого, но с голодухи и на халяву Лёха мог сожрать что угодно. Кроме пареной брюквы. Пожалуй, от пареной брюквы он бы воздержался.
На праздник в честь Героя собралась вся деревня. Крестьяне смеялись и радостно общались друг с другом, пока Избранный без зазрения совести набивал брюхо халявной гречкой. В конце концов, все они впервые за долгое время могли выйти на улицу, не боясь наткнуться на восставшего дедушку.
Петровичу тоже выделили почётное место за столом, рядом с хозяином, разве что клевать еду ему всё равно пришлось на лавке. До тарелки на столе он не доставал, а запрыгнуть на стол ему не позволил Лёха.
— Ну, за Героя! — воскликнул Охрютка, поднимая стакан.
Лёху тоже не обделили, вручили самую большую кружку с мутной желтоватой водицей, по запаху отдалённо напоминающей пиво.
— За то, чтоб никакая больше напасть в наши Широкие Ручьи не приходила! — произнёс деревенский староста, поглядывая на Охрютку, в котором теперь видел конкурента.
— Ага, — согласился Лёха и отхлебнул жижицу из самой большой кружки.
Попробовать местное пивко он мечтал с самого первого дня. Да и как не попробовать, если здесь — всё натуральное, а в супермаркетах — сплошная моча пожилых кляч, растворённая на пивзаводах из порошка с добавлением димедрола и хлебных крошек.
Раньше он никогда так не ошибался.
— Вы мне чё подсунули?! — фыркнул Герой, сплёвывая местное чудо пивоварения под стол.
Крестьяне же с удовольствием пили, радостно улыбаясь, да так, что Лёха даже усомнился и снова отхлебнул из кружки. Нет, какой-то смутно знакомый привкус пенного напитка здесь безусловно имелся, но по сравнению даже с самым помойным баночным «Праздничным Белозерским Светлым», которое брали только чтоб смешивать с палёной водкой, это была самая настоящая ссанина, недостойная называться пивом.
Лёха по-настоящему приуныл. Когда ожидание настолько расходится с реальностью, это всегда удар. А для Лёхи, который был настоящим гурманом и ценителем дешёвого пиваса, это стало ударом вдвойне.
Он поставил стакан обратно на стол и начал понуро ковырять в тарелке с гречкой. На праздник наверняка выставили всё самое лучшее, что у них было, а ему, как почётному гостю, налили самое дорогое и редкое из всех деревенских запасов.
— Ну-ка, дай сюда, — Герой выхватил кружку из рук старосты, понюхал содержимое, чуть-чуть отпил.
Нет, точно то же самое. Он повертел свой стакан в руке, вызвал интерфейс.
ПИВО
Уровень предмета: ОБЫЧНЫЙ
331/350
Описание: Слабоалкогольный напиток, сваренный крестьянами из Широких Ручьёв по древнему рецепту из ячменя и воды.
Лёха тяжело вздохнул и огляделся по сторонам. Люди веселились от всей души, пели песни и танцевали, смеялись и шутили, а вот Герою было скучно. Ведь для него это была всего лишь очередная пьянка, да ещё и крайне беспонтовая, а для местных селян — эпохальное событие, сказания о котором ещё долгие годы будут передаваться из уст в уста.
Он повернулся к Петровичу, но тот внезапно исчез со своего места и тут же нашёлся на пеньке чуть поодаль, окружённый стайкой детворы. Лёха встал из-за стола, тихо подошёл.
— А волшебник ваш оказался злым колдуном! — разглагольствовал Петрович, купаясь в лучах славы. — Он сначала Лёху обманным способом усыпил, а потом…
— Э, бля, — прервал его Паладин. — Вот это вот не надо тут.
— Почему? — спросил кто-то из детишек. Все взгляды моментально оказались прикованы к Герою.
— Не надо, и всё тут, — отрезал Избранный. — Мудофел ваш колдун, продался этому самому… Но мы и колдуну по будке настучали, и начальнику его тоже очко развальцуем.
— А что такое очко? А как это? Разваль-что? — посыпались невинные детские вопросы.
— Гм… Неважно, короче, — поспешил сменить тему Паладин. — Побьём сильно, вот.
— Герка, слышь, я тебе очко развальцую! Нет, я тебе развальцую! — принялись вопить дети, разбегаясь в разные стороны.
— Слышь, бля, петушара, — хмуро произнёс Лёха, когда они остались наедине. — Чтоб я такого больше не слышал.
Петрович удивлённо наклонил голову и тряхнул гребнем.
— А кто тогда твои подвиги воспевать будет?
— Мне твои воспевания нахер не нужны, понял? — сказал Паладин. — А про то, что в этой башне было — вообще забудь.
Петух обиженно отвернулся и соскочил с пенька.
К герою вдруг подошёл Охрютка, чуть захмелевший, но, к удивлению Лёхи, чисто одетый и умытый. Он робко тронул Героя за локоть.
— Я, этсамое… Спасибо хочу сказать, — запинаясь то ли от хмеля, то ли от волнения, проговорил он.
— За спасибо… Ай, ладно. Пожалуйста, — Лёха подавил желание подколоть крестьянина, видя, что тот максимально серьёзен.
— Ты, этсамое, ежели надо чего… Так это, мы ж всегда… Оно же так и так… — бормотал Охрютка.
Лёха посмотрел на него, на ветхие избушки, на оборванных детей. Ему вдруг стало не по себе.
— Не обессудь, Охрютка, но у меня всё есть, — сказал он. — Земля под нами, Богиня над нами, ну ты понял. Чего нету — сам возьму.
— Дык это ж… Конечно, понятно, да, оно ж этсамое, ну… — ответил селянин. — А ты потом-то куды?
Лёха посмотрел на запад и далёкие горные пики, подпиравшие собой небосвод. В горах он не был ни в той жизни, ни в этой.
— А там что у вас? — спросил он, показывая рукой.
— Так это ж там баронства вольные, там уж не нашенские живут, — быстро выдал Охрютка.
Лёха почесал затылок, прищурился, разглядывая далёкий горизонт.
— Туда, значит, и пойду. Петрович, собирайся.
Глава 34. Удивительная Фауна Из Иных Миров
На горизонте виднелась огромная горная цепь, делившая континент пополам и отделяющая Вотчину Ледовласого от независимых баронств Вольной Марки. Лёха этого, конечно, не знал и знать не мог. Героям такие мелочи знать не обязательно, политику и географию лучше оставить князькам и феодалам, а дело Паладина — искоренять зло независимо от того, на чьей земле это зло родилось и выросло.
Герой и его верный спутник неторопливым прогулочным шагом двигались вдоль широкого ручья, который спускался с далёких гор и давал название и смысл жизни деревне, которую они только что покинули. Вернее, вдоль ручья шла дорога, а сам ручей, заросший ивами и камышом, плескался в низине.
Петрович шёл следом, тихо напевая какой-то из местных шлягеров. Заговорить с хозяином он пока не осмеливался, а если быть точным, то он попросту обижался на Лёху.
Шаг за шагом они удалялись от деревни. Их, конечно, долго уговаривали остаться и погостить ещё, Лёху попытались заставить выпить на посошок, хотели всучить им в дорогу продуктов, подарков и сувениров на память, но Герой твёрдо и чётко на все предложения и уговоры отвечал отказом. Крестьяне, с одной стороны, обиделись, а с другой — были рады, что Лёха даже не взял никакой оплаты за столь опасную работу. Кто-то даже высказал мнение, что, возможно, не так уж и страшны были эти мертвецы, раз Лёха так быстро справился и оплату брать не хочет, но этого умника быстро заткнули сами крестьяне.