— Надо же, пол-одиннадцатого. Я думал — время детское.
Соболеву теперь всегда придется носить рубашки с длинными рукавами. На руках места живого не осталось — шрам на шраме. Неужели он ничего не помнит и никогда не вспомнит? И рассказывать ли ему то, что знает о его смерти Лехин?
— У меня была машина, — внезапно сказал Соболев.
— У попа была собака, — пробормотал в сторону Веча-агент.
— Был дождь, — осторожно начал Лехин. — Вы ехали в город, и у вас кончились сигареты. Помните?
— Не помню. Но курить очень хочется.
— Ваша машина в гараже, — сообщил Олег. — Лехин, курево посмотри в бардачке.
— Не посмотрю. Доедем — покурит. Соболев, что у вас за городом? Дача? Загородный дом?
— Дача. Откуда вы знаете, что был дождь и про сигареты?
— Вы пропали в тот день, когда шел дождь, и последней вас видела киоскерша, которая продала вам сигареты.
— А вы вообще кто? И как вас зовут?
— Алексей. За рулем — Олег.
Олег, не оглядываясь, кивнул. Соболев вопросительно посмотрел вправо-влево.
— Это соседи мои. Они здесь случайно.
— Так кто же вы?
Лехин вдруг вспомнил знаменитый роман Булгакова и эпиграф к нему. А шикарно было бы ответить цитатой из Гете, которую так и провоцировал вопрос Соболева: "Я часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо". Впрочем, есть и современный аналог, правда, противоположный гетевскому, этакий жалобно-официальный: "Хотели как лучше, а получилось как всегда".
Ну, хватит, расфилософствовался не в тему. А отвечать нужно. Соболев и так совсем уж потерянный сидит.
— Ваше исчезновение вызвало беспокойство в определенных кругах, тех, что интересуются паранормальными явлениями. Мы с Олегом тоже принадлежим к поклонникам… э-э… скажем так, сверхъестественного. Точнее, изучения сверхъестественного. Правда, глубоко им пока не занимались. Так что, когда вы пропали, мы, конечно же, заинтересовались обстоятельствами… Ну и… бдили. — "Во как сказал! Во как загнул-то! Прямо-таки "ТАСС уполномочен заявить!"! Чо эт я?" Лехин вообще-то догадывался — "чо". Перед ним — а он развернулся к задним креслам — сидел очень усталый человек, изможденный страшными событиями и напрочь забывший о них. Но этот человек был профессор, о чем Лехин ни на минуту не мог забыть, несмотря на крайне потрепанный вид Соболева. Ну и спотыкался в своей жутко серьезной речи, давился словами…
— И вы нашли меня на той странной улице?
— Почему же странной?
— Хотя бы потому, что именно там ко мне вернулась память.
О проблемах памяти Лехин предпочел бы промолчать. Сам он подозревал, что призраки и все остальные "параненормальцы" правы: жизнь на границе двух миров и в самом деле не столько заблокировала человеческую память, сколько отодвинула ее в сторону. Зверюги спасли профессора, открывшего им дверь в земной мир, но взяли за спасение цену: обычный человек им не нужен, им нужен Проводник.
С трудом отрываясь от выстроенной логической цепочки, Лехин проникновенно сказал:
— Вы же знаете, Дмитрий Витальевич, что память — штука заковыристая. Вот с чем всегда могут происходить странности, так это с памятью…
— Алексей Григорьич! — тревожно воззвал Веча-агент. — Этот тип сейчас опять вытолкнет меня. Надо остановиться! Он ведь себя в машине не помнит!
Вот, пожалуйста, иллюстрация к последним словам Лехина! И, как всегда, не вовремя!
— Олег, сверни где-нибудь! Кажется, у нас проблемы…
Затормозили сразу после остановки "Улица Николаева". Веча-агент выскочил из машины и понесся сквозь кусты в тот самый сквер, где Лехин дрых до утра. Лехин — за ним. Ответственность — черт бы ее… Кусты с явным интересом раскрывали дружелюбные объятия нежданным-негаданным гостям. Перескакивая одно препятствие за другим, Лехин хмуро думал, что после этих-то кустов он точно вернется домой как с великой битвы. Сзади топали еще минимум двое.
Уже только Веча стоял на узкой полоске травы, бегущей параллельно пешеходной тропке. Медленно, дыша ртом, он озирал нависшие над ним деревья и невысокие плотные стены кустов. Веча стоял, а рядом отряхивалась туманная фигура и сопровождала отряхивание самым забористым матом. То, что Лехин уловил из бормотания вполголоса, сильно восхитило его, ибо дополняло образ рафинированного аристократа, ранее похожего более на английского разведчика, киношного конечно, чем на русского представителя засекреченных органов.
— Что это?! — взволнованно прошептали сзади.
Соболев, с безмятежно сидящим на плече Шишиком, смотрел то на Вечу, то на агента.
— Вы видите? — рассеянно осведомился Лехин, раздумывая, как справиться с ситуацией: здоровяк-сосед качался от ужаса и нечленораздельно выл, а некогда безымянный агент сплюнул и поплыл к зрителям. Так же рассеянно Лехин предложил: — Знакомьтесь. В отдалении, у кустов, мой сосед Веча, а прямо перед вами Глеб Семенович, агент КГБ из отдела паранормальных явлений.