Обрадованная счастливым разрешением и не догадывающаяся об истинных масштабах экса (одиннадцать единиц совокупно) тётенька благодарила минут десять. Мы тупились и поддакивали, как если бы не застуканы были, а сами бы приволокли проклятого расхитителя социалистической собственности на место преступления.
Позже выяснилось, что лояльность сыщицы имела объяснение: она и сама стояла в очереди под скальпель к уважаемому хирургу и доводить до скандала было никак не в её интересах. Отчего всем сделалось ещё стыдней и мучительней. В общем, тем днём наша мафия и самоликвидировалась.
Правда, где-то на самой верхней полке у меня ещё пылятся пурпурная «Графиня Монсоро» и пяток брошюр, то и дело напоминающих, что при Брежневе воровали все, и ни возраст, ни происхождение не служили тому препятствием…
Эту книженцию я прятать не стал. Я понёс её открыто. Мне даже хотелось, чтобы в последний момент откуда-нибудь вырулила та самая тётя в шлепанцах. И тут же: а ведь выйди она — наверняка нашей Бабкой окажется! Кому кроме-то тутошней читальней заведовать?
Но ни вдогонку, ни навстречу никто ниоткуда не вышел, и я нырнул в коридорчик. Раз направо, два налево и в вертепе. Ещё пять шагов — и в ночи. Споткнулся о «Минск», чуть не гвозданулся со всей дури, по-хозяйски притворил за собой скрипучую калитку и направился к часовне. Небо было чистым и звёздным. Где-то там проплывала удивительная Нибиру, с которой, очень даже может быть, глядели сейчас и на меня в какой-нибудь сверхмощный телескопище и думали: ну а чего, Палыч, правильной дорогой идёшь. Делай, что должно, и будь, что будет. Я не сдержался и тоже помахал им рукой. Видите, нет? Ну и чёрт с вами!
В доме у ребятни было темно. У меня в ските тоже.
Пробравшись на ощупь, я сховал презент под полу зипуна, запалил свечу, извлёк из тайника свою толстенькую уже рукопись, сел и застрочил…
Боги.
Допустим, их было двенадцать.
Или даже тринадцать — так интересней. Ну и голосовать если, опять же…
Они высадились, твёрдо зная, чего хотят: золота. Оно привело их сюда неспроста — вот уже второй миллиард лет Нибиру остывала.
Озоновые дыры никого ещё до добра не доводили. И тамошние умы постановили: дыры надо латать. И как можно скорей. И поручили другим умам придумать как. Те провели симпозиум, родив неожиданный рецепт: лучше всего покрыть атмосферу тонюсеньким слоем отражателя. В идеале — аурума. «Аурума! — возмутились первые умы, те, что поглавней. — И где его столько взять?» На Земле, спокойно ответили эти. Думаете, мы тут сопли жуём? Геологоразведка у нас поставлена не хуже, чем у вас разгон демонстраций. «Ну-ну, — поворчали рулевые. — Не ваше ньютоново, вы давайте науку двигайте, а с поддержанием суверенной демократии на отдельно взятой планете мы уж как-нибудь сами».
Широкой политической дискуссии, значит, снова не состоялось, зато было решено послать к Земле транспорт с десантом.
«Когда, — возникает вопрос, — планируете запускать?» «Да скоро уже, — отвечают. — Пару тысяч лет подождать и аккурат неподалеку от Юпитера окажемся, а там и до места назначения рукой подать». «Пару тысяч каких, световых?» — спрашивают те. «Дураки, что ль! — ржут эти. — Земных, естественно! Да ладно, всё равно не поймёте, отчетно-перевыборной конференцией правящей партии вон занимайтесь». «Вы чего — опять? — наехали те. — Проблем хотите?» — «Да ни в одном глазу, — на голубом глазу отмахнулись эти. — Просто природа своё берёт. Мы ж как-никак интеллигенция, хоть и научная». «То-то!» — подытожили верховные и пошли готовить мероприятие.
А через пару тысяч земных лет, которые для них как для нас с вами шесть-семь наших, корабль со специально отобранными парнями благополучно стартовал и через столько же примерно сел в районе, который мы теперь знаем как Месопотамию.