Как-то вот так вот… Чем не начало?
Да ничем! Туфта это, а не начало.
Правда, рвать написанного, как делают это гении на экране, я не стал: сложил листочек пополам и — по-Тимкиному — под тюфяк.
Я вообще не люблю рвать и жечь готовое, пускай отлежится — мало ли. У меня этого дерьма полквартиры отлёживается. Главное, понимаю, что мусор, а собрать и уничтожить слабо. Всё на последний момент откладываю. Хоть и знаю, что никакого последнего, скорее всего, не случится, а найдут меня однажды утром, если, конечно, доведётся кому, слегка подокостеневшим, и вся недолга. И объясняй потом, что вон те ящики и те вон тоже… ай, ладно: все подряд — на помойку и не вскрывая!..
Если вдуматься — а я вдумывался, поверьте, — это должно быть так же неприятно, как помереть с, допустим, застрявшей меж зубами смородинной косточкой. Или ещё тривиальней: не высморкавшись. Представляете? Только собрался два пальца к носу поднесть — и на тебе, кранты. И последняя мысль не о прожитом, не о близких, или там боге, если кому он близких ближе, а: да что же это я вот так вот прямо весь в сопл…
И — ша. Недодумал даже и темень навсегда.
Но про сопли и косточку фиг кто когда узнает, а тут — с черновиками этими — как с ногтями невычищенными. Приходят, видят и морщатся: ё-моё! чего ж он так-то уж…
С другой стороны, где она теперь — та квартира с теми ящиками? Теперь и захочешь спалить — поди сыщи…
Нет, но как же всё-таки жалко себя!
Лёльку проколбасило дня четыре.
Она не ныла, не искала крайних, вела себя даже тише обычного, но в горизонталь уходила при первом же удобном случае. Спина, знаете ли. Все они почему-то на спину жалуются…
«Бабушка приехала» — так у нас девчонки на первом курсе шифровались. Плюс годы созерцания жениных мук (не жены — жён), не говоря уже о пэмээсах бессчётных гражданских и прочих спутниц. То есть опыт я какой-никакой имел. Но непосредственное и сколько-то деятельное участие в одолении бабушкиного визита принимал почему-то впервые.
Собственно, участие моё сводилось к поминутному удерживанию себя от плаксивого: «Тяжко, да?» (варианты: «Может, протопить?», «Яблочка не хочешь?» и контрольный: «Что, совсем не отпускает?») да к попыткам пропускать мимо ушей типовое же «Отстань». Впрочем, для меня и это уже было сродни подвигу…
Тимке мы ничего не сказали. Или он нам ничего не сказал. Но, так или иначе, теперь у нас с Лёлькой имелась общая тайна. Я снова чувствовал себя если и не властелином, то уж хранителем кольца — точно…
Покоя не давали Дедовы ниточки с верёвочкими. Что применение их следует растянуть на подольше, я себе отдавал: с капиталом надо бережней. Пускай не всю жизнь, но хотя бы разумно обозримое будущее. Но ведь подмывало. Типа, отловить Лёльку и неотложно поведать ей… ну вот чего бы ей такого поведать-то, а?.. не историю же изобретения швейной машины, честное слово!.. нет, Лёльку оставим на потом, сначала пусть Тимка отдувается. Взять, например, и поделиться с ним секретом идеального киносценария — такого, что Голливуд с руками оторвёт. Правда, делиться надо очень быстро — изложил и дёру, чтоб не успел спросить, а почему же тогда, умница наша, ты сам так ни одного и не накатал?..
Или вовсе: усадить их как-нибудь с утра пораньше и до самого обеда просвещать. Поведать, например, что гороскопы полная чушь, потому что придумывает их шантрапа типа меня… Что полтергейста нет, и телепатии тоже (Дед не в счёт), и даже кармы никакой не бывает, а продуктов их несуществования почему-то сколько угодно (бурные нескончаемые аплодисменты)… Что Гамлет — да-да, тот самый Гамлет — был страдающим одышкой толстяком, а у осьминога, хотите верьте, хотите нет, три сердца… Что знаменитые свои письма Чаадаев сочинял не России-матушке, а одной слишком уж ретиво набивавшейся в полюбовницы замужней мадаме… Что дважды два по любому четыре, что как бы в гостях ни хорошо, дома лучше, старый друг новых двух, за битого кучу небитых, а искусство есть искусство есть искусство… Что войны и финансовые кризисы в точности как супружеские измены: случаются, только если это кому-нибудь нужно… Что русская берёзка национальное дерево не России, а Эстонии, что народу в маленькой Японии (было) ненамного меньше, чем у бескрайних нас, а турки практически не пьют кофе: кофе по-турецки — фишка исключительно для туристов… И что на Земле есть — ну да, было, сказал же: БЫЛО! — по крайней мере, ещё по паре сотен человек с точно такими же, как у вас, милые мои, папилляр в папилляр, отпечатками пальцев… Впрочем, последнее можете не записывать, в ближайшие страшно подумать сколько лет оно вам вряд ли пригодится.