Юстасия Тарасава
Лёшка и Картошка
Это правдивая история про Лёшку и картошку. Лёша мне сам рассказывал, а зачем ему врать?
Пришёл как-то Лёшка из школы сердитый. Двойку по географии схлопотал. А тут мама ему: «Иди, Лёша, ужинать, пока картошка не остыла». Он на маму фыркнул: «Отстань! Ненавижу картошку!». Мама обиделась и говорит: «Иди в свою комнату и фыркай там на себя, сколько хочешь, а я с тобой не разговариваю». И ушла по телефону с тётей Верой рецепты обсуждать.
Сидит Лёшка в комнате, скучно. Есть охота. Понимает, что неправ, маму зря обидел, а мириться не хочет. Если, думает, первым пойду, мама сообразит, что подлизываюсь. Не пойду. Он не идёт и мама не зовёт. А есть-то хочется. И, как назло, в голову мысли лезут только о еде. Сидел он, сидел, и решил географию выучить. Не всю, конечно, а только ту тему, по которой цвайку получил. Открыл учебник, разложил карту, будто учит. А сам не учит, потому что от голода ему думается о вкусностях всяких.
Вдруг смотрит, а на карте, прямо перед Лёшкой, картошка нарисована. Малюсенькая такая, и в сомбреро. Лёшка увеличительное стекло достал, чтобы получше разглядеть, да так и обмер – Картошка-то ему ручками-ростками машет. Будто зовёт: «Давай, Лёшка, сюда, ко мне!»
Рассмеялся Лёшка:
– Да как же я на карту попаду? Я же вон какой большущий.
– А вот как! – Картошка говорит, а сама пальчиком манит и хохочет: – Анды-Кито-Пасто*, вот ты и попался!
И тут Лёшку подняло к потолку, закружило и вихрем понесло прямо в карту. Карта, конечно, на столе лежала, но Лёшка об стол вовсе даже и не стукнулся, потому что пока его в воздухе крутило, он с каждым оборотом становился всё меньше и меньше, пока, наконец, не стал совсем маленьким, ростом с эту самую картофелину. А главное – он не только крошечным стал, но и… нарисованным. Стоит, значит, нарисованный Лёшка рядом с нарисованной Картошкой и понять ничего не может.
А Картошка со смеху покатывается:
– Так это ты, значит, меня ненавидишь? Ха-ха-ха! Терпеть не можешь? Хи-хи-хи!
А Лёшка только глазами своими нарисованными хлопает и ничего сказать не может. Насмеялась Картошка вволю и посерьёзнела.
– За что ж ты меня так, а, Лёш? – И глазами жалобно хлопает.
Лёшка смутился. А картофелина хитро так улыбается. И упрашивает: – Лёша-а-а! А поплыли со мной, а? Поплывёшь?
– Куда? – вырвалось у Лёшки, но он тут же спохватился: – Как же мы поплывём? Мы же нарисованные. Нас водой смоет.
– А это ничего, – Картошка отвечает. – Вода-то у нас тоже нарисованная. И плот.
Смотрит Лёшка – и вправду, карандашный плот мерно покачивается на акварельных волнах. И Лёшка сам не понял, как очутился на этом плоту, а только смотрит – они уже плывут, и Картошка стеком для пластилина гребёт. И так ловко у неё это получается! Берега до того быстро проплывают мимо, что и разглядеть не успеваешь. Только что Барнаул был, а уже Камень-на-Оби вдали показался.
– Ну что, Лёша, – Картошка спрашивает. – По-прежнему меня ненавидишь, а?
– Не знаю, – промямлил Лёшка и честно признал, – ты вроде не такая уж плохая.
– Неплохая?! – Картошка прищурила глазки. – А что ты обо мне знаешь?
– Ну-у… – Лёшка замялся. – Картошку варят, жарят, тушат. Ой, извини!
– Варят, жарят, тушат, сушат, пекут, трут. И ещё много чего делают. А ты как думал? Я же овощ.
– А тебе не больно? – испугался за неё Лёшка.
– Ни капельки! Во-первых, едят не меня, картиночную, а поправдишную. А во-вторых, на то и еда, чтоб её ели. Иначе овощам и расти незачем.
Лёшка заметил, что они приближаются к Новосибирску и удивился.
– Как это мы так быстро плывём? Мы на машине три часа до Новосибирска ехали.
– Так ты уже бывал здесь?
– Два раза, – похвастался Лёшка. – В зоопарке и в театре.
– Тогда поплыли дальше, – Картошка говорит.
А сама что-то затевает. Лёшка-то, пока по сторонам смотрел, и не заметил, как Картошка что-то бормотала тихонько. Он расслышал лишь конец её фразы: «Педро Чезо де Леоне*, далеко плывёшь от дома». Испугался Лёшка! Дом-то ой как далеко остался, а как же возвращаться? Сейчас они по течению плывут, а обратно как? Картошка на него посмотрела и усмехнулась: «Не дрейфь – как Дрейк»*. И дальше плывут.
– Картошечка! А мы куда? – Лёшка спрашивает. Неспокойно ему.
– Ох, ты как заговорил! Картошечка, бульбочка! Да тут недалеко, – Картошка отмахнулась. – В гости ко мне плывём. Приглашаю!
– А где твой дом?
Лёшке любопытно стало. А Картошка вроде как даже обиделась.
– Везде! – говорит. – Везде мой дом. Я всюду как дома. А родина моя в Перу.
– А как же мы в Перу попадём? – поразился Лёшка.
– По Оби, – пожала плечами Картошка. – Доплывём до Карского моря, а там как пожелаешь. Хочешь, прямо в Северный Ледовитый океан, между Землёй Франца Иосифа и Северной Землёй, мимо островов Ушакова и Шмидта. Хочешь, из моря Карского направо повернём. Гыданский полуостров обогнём, мимо острова Диксона, между полуостровом Таймыр и Северной Землёй по проливу Вильницкого в море Лаптевых, а из него попадём в Восточно-Сибирское и Чукотское моря. А там через Берингово море в Тихий океан. А хочешь, из Карского моря налево повернём, обойдём полуостров Ямал, остров Белый, и между островами Новая Земля и Вайгач по проливу Карские ворота в Баренцево море попадём. А можно из Карского и по-другому в Баренцево добраться: прямо, прямо и влево, обогнув мыс Желания, как ледокол «Арктика». А уж из Баренцева моря в Норвежское, мимо Северного моря в Атлантический океан.