— Посмотрим.
На главных воротах аэродрома висел щит, украшенный зеленью: «Привет ударникам боевой подготовки». Плакат был написан большими, яркими буквами и останавливал внимание за полкилометра.
— Каково, а? — показал командир эскадрильи. — Ишь, как чествуют! Учись!
— Рано в учителя вылезаешь, — желчно огрызнулся Хрусталёв и чуть не наехал на часового.
— Ты хоть на невинных людях не вымещай досады. Совсем дошёл.
Оба пошли узнавать погоду. К счастью, дежурила не Вера: за последние дни у Хрусталёва с ней отношения стали совсем невыносимы. Сводка сообщала проходящую снежную облачность и ветер.
— Ты как хочешь, а я летать не буду. Куда мне торопиться?
— А я буду, — хмуро и твёрдо ответил Хрусталёв, — ничего страшного не вижу.
— Награду хочешь получить?..
— Мы за наградами не гонимся.
— Дуй, дуй, желаю не поскользнуться!
Отряд в полном составе ожидал в ангаре. Хрусталёв читал на лицах людей готовность выполнять любое приказание. Сколько хмурой решимости в глазах обычно весёлого Алексеенко, как старательно вытирает Савчук уже сто раз обтёртую плоскость. Попов лишний раз проверяет бомбодержатели, сколько энергии в сжатых губах молчаливого Евсеньева! А Клинков! А Нестерова, а Гаврик, а вся остальная молодёжь! Да разве можно выразить чем-нибудь эту досаду на бездеятельность, эти истомленные от бесконечных ожиданий лица? Всё готово! Перечищены и проверены моторы, пристреляны пулеметы, магазины набиты патронами, в планшетах карты, на них давно размечены пункты, кажется, и в самом спокойствии машин скрыто боевое нетерпение. Такой подъём и готовность бывают только перед боем, когда грызут удила кони, когда нужно прорвать кольцо. Казалось, отряд дышал одной грудью.
— Выкатывай самолёты!
Этого только и ожидали.
— На хвост!.. Пошёл на мотор!
Самолёты переставлялись на лыжи, один за одним взрывались в рёве моторы, светлели вспотевшие лица, радостно охали железные бочки из-под бензина.
Через полчаса, вздымая снежные вихри, с победным пением отрывались машины от земли. Как приятно сжимать отвыкшей ладонью ручку и удерживать ногами направление!.. Вот уже и высота для первого разворота. Как послушно идёт самолёт!.. Снежный горизонт ровно течёт по капоту. Ах, чёрт возьми, да разве ж может когда-нибудь понять это чувство человек, сам не управлявший самолётом!
Всё шло хорошо, и Хрусталёв весело шагал по снегу, вслушиваясь в торжественную музыку моторов, но в самый разгар полетов на старт примчался командир части.
— Кто вам разрешил открывать полеты?..
— У нас по расписанию полётный день.
А вы знаете, что без моего личного разрешения никто летать не может?
— Насколько я помню, такого специального приказа не было.
— Не было, не было, — багровея, передразнил Мартынов, — извольте слушать, когда с вами разговаривает старший начальник!.. Вы на маневрах мне свинью подсунули и опять собираетесь разложить машину?.. Сейчас же выкладывайте требование посадки!..
— Товарищ командир части, разрешите заметить, что никаких предпосылок к этому не наблюдается.
— Извольте исполнять приказание без разговоров! Кто отвечает за часть — я или кто-нибудь другой?
Отвернувшись, Мартынов сердито сложил руки за спину. Хрусталёв отдал распоряжение — и самолёты, недовольно приумолкая, потянулись на посадку.
День был испорчен. Андрей от души сочувствовал командиру отряда. Да только ли один Андрей?.. Обиднее всего было то, что ветер к полудню совсем приутих.
44
Через неделю, без всякого предупреждения, авиагородок навестил нежданный гость, сам начальник военно-воздушных сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Со строгим лицом он выслушал доклад командира части, и Мартынов не мог понять, к чему относилось редкое «гм!» начвоздуха: то ли к одобрению, то ли к недоверию. Начальник прямо и жёстко смотрел в глаза докладчику. До полудня он разбирался в делах эскадрилий, не упускал ни одной мелочи. Пообедал и тут же выехал с Мартыновым на аэродром. Обледеневшее поле, местами присыпанное снежком, тускло поблескивало под суровым, серым небом. Начвоздух хозяйски окинул пустое пространство. Попов, дежуривший по аэродрому, стоял позади, удивляясь его плечам и росту…
— Так почему же часть не может выполнять плана? — как будто мимоходом поинтересовался начальник.
— Вы же видите?
— Что вижу?
— Аэродром.
— Ну, и что?
— Лёд.
— Ну, и что?
— Как же сажать машину? — развел руками Мартынов.
— Вы не знаете, как сажать машину?.. Прикажите выкатить один истребитель!..