Он совсем, как распоясавшийся школьник! Его голубые глаза такие искренние! Такие зовущие за собой! Такие мудрые!
Она испытывала странные чувства, когда его тело прикасалось к ней. Оно было насыщенно энергией, которая могла стать её! Это было непривычно, но казалось многообещающим.
Она думала, что никогда этого не ощутит. Наташа не была красавицей, парни её не замечали, а в институтской группе даже насмехались над ней. Всё правильно, у неё была плоская грудь, высокое несимметричное лицо и редкие волосы. Она не умела гримироваться. Всё, что она делала- это училась на библиотекаря, который никому никогда не понадобится и ходила к молодому инвалиду. Который, как она думала, никогда не поднимется. Но чудеса случаются, как он сказал.
Она ничего не могла понять. А он ему было всё равно. Он уже завёлся от её тела.
Перед ними раскинулся город, в серой дымке в стороне заводов, с трубами испускающими богатый глянцевый дым и пламя; под пронзительно голубым небом с другой стороны, и тысячами разных домов, домиков, зданий. Виднелось озеро. На крыше дул ветер, они парили над городом. Всё, что было над ними- это только ослепительный купол неба.
-Я дарю это небо тебе,- сказал он, обхватил её талию и они стали кружиться под ветром, под небом, над городом.
У Наташи был определённый круг забот, из которого она не могла выбраться долгие годы, один и тот же маршрут, который она повторяла изо дня в день по собственной воле. Потому что не могла найти его.
Сейчас он стоял рядом и она, наконец, обвила его тело.
И сейчас же ощутила необыкновенный прилив радости.
Он всё ещё не решил, что с ней делать. Здесь её можно было сбросить с крыши. Плевать, что видели охранники. Он человек современный современному миру, он знает, что это мелочь.
Вместо того, чтобы тащить её к краю крыши, он поцеловал её. Это ведь неправильно, подумал он.
Они впились друг в друга. И наслаждались этим моментом вечность. Наверное, они должны были быть вместе. Потому что никогда не испытывали этого раньше.
Оторвали их друг от друга охранники. После этого час они провели в комнате безопасности. Их допрашивали о цели прихода на крышу, о месте работы, обыскивали. После этого отпустили.
3.
Он совсем выздоровел через день. Всё, как обещали в Содружестве. Правда, Денис не мог вспомнить ни одного предложения из их книг. Они валялись где-то в кладовке, и он больше не открывал их. Новое название Семилогики было странным. Слово содружество почему-то напоминало ему транспорт в час пик, когда незнакомые люди едут прижатые в интимной близости друг к другу. В этом слове было что-то очень тесное, что-то очень узкое...
За последующие две недели он ни разу не встретил ни одного человека из секты. Он помнил Игоря, девушку Ирину, ещё лиц десять. Их не было на улице. У него было стойкое ощущение того, что их нет больше в городе. Он попробовал их искать сам, но это тоже оказалось бесполезным.
Всё же они его бросили. Он заплатил деньги и стал здоровым, что ему ещё было надо?
В эти последние дни лета но начал одновременно несколько больших дел: затеял переустройство своего дома и ремонтом- он достроил второй этаж и отделал всё это однотипным светлым деревом, поиском одежды для себя- выискал единственный во всём городе осенний костюм с ветровкой чёрного цвета, накупил блокнотиков, записных книжек, скрепок, пишущих ручек, открыток, дисков, дискет, кассет, мыла, ткани, ниток, ножей, дорогой посуды для принятия холодной пищи, для принятия горячей пищи, для чая, приобрёл сумку из натуральной кожи, часы,... пока кончились деньги, откладываемые им с каждой пенсии в течении пяти лет. А затем методично воспользовался каждой купленной вещью.
В это время он успевал кататься по городу, выглядывая, что изменилось за годы его болезни. Заводил знакомства, посещал клубы и кафе, парк.
Он удивлялся своей новой возможности- не уставать. И понимал- чем ниже уровень разумности существа, тем меньше оно успевает сделать до того, как начнёт уставать. Он, кажется, почерпнул это где-то в одной из ИХ книжек.
Он и Наташа почти не разлучались. Денис познакомился с её родителями и очень понравился им. Самостоятельный молодой человек, вызывающий полное доверие- говорили они про него. Они за короткое время посетили половину имеющихся в городе театров и все галереи. Денису нравилось не везде. Он понял, что тяготеет к какому-то странному искусству перемешанного реального и абстрактного. Такое реальное, обыденное в жизни, что имеет другой, новый смысл, и который подмечает художник монтажом фотографий, рисованными полотнами или словами со сцены. Всё остальное воспринималось им холодно, как короткая информация не заслуживающая внимания. Наташа же восхищалась всем и иногда искренне удивлялась, почему для Дениса важны не все картины и спектакли. Они даже успели поспорить и почти поссориться, когда ему не понравился спектакль, он захотел уйти, а она хотела досмотреть его до конца, потому что не казался ему таким уж плохим. Даже напротив, довольно забавным.