Перед самим бастионом бодрое настроение покинуло солдатика, шаг стал короче, двигался он медленнее, шел, словно на цыпочках, как будто боясь потревожить кого-то производимым шумом. А может, просто хотел скрыть свое присутствие. В сторонке треснула ветка, словно на нее наступили, и ужас овладел им.
«Свят, свят! Пронеси нечистую силу мимо, не дай лицезреть лик ужасный!» – прошептал он, беря наизготовку винтовку, ходуном ходившую в руках. Потом прокричал дрожащим голосом и совсем не по уставу:
– Эй, кто там? Выходи, а то пульну из винта! – В ответ – тишина. – Показалось! – вздохнул он с облегчением, но тут что-то неуловимое прошмыгнуло мимо, обдав могильным холодом.
Почему-то вспомнился ему процесс подготовки могилы для отравительницы. «Под тонким слоем землицы оказался лёссовый грунт, копать было легко, не утомительно, но яму вырыли неглубокую, как-то не по-людски. Собаки могут разрыть».
Вновь что-то невидимкою промелькнуло рядом, и снова мороз пробежал по коже. Винтовка выпала из рук, почти без шума приземлившись на мягкую почву. Тут ему показалось, что он находится не на караульной тропе, а совсем в другом месте, возле еле заметного холмика свежей земли. Голос и ноги предали его – он не мог ни кричать, ни бежать прочь от этого страшного места. В голове зазвучал чужой голос, он принадлежал женщине: «Темно мне здесь. Душно, тесно. Жестко лежать». Солдатик почувствовал, как от ужаса у него на голове зашевелились, поднимаясь, волосы.
– Эй, дядя! Дядя! Дай закурить, Христом Богом прошу! Не пожадничай, а то прокляну! – услышал он сзади девичий голос и, пересилив себя, обернулся.
Перед ним стояла простоволосая девушка с длинными всклокоченными волосами, одетая в лохмотья, напомнившие солдату мешок, в котором похоронили повешенную.
– Ты ведь мне должен! Ты помнишь, дядя? – и она рассмеялась ужасным трескучим смехом, безумно сверкая темными глазами.
Солдатик сунул дрожащую руку за голенище, достал кисет, швырнул его в привидение и бросился бежать.
«Прочь отсюда куда подальше! Схоронюся среди людей, авось не найдут. А там подамся с каламашниками[3] строить железку. Прочь, прочь отсюда! До следующей смены почти два часа, авось не хватятся раньше. Пока караульные будут искать, пройдет время. А там, даст бог, повезет, и найду пристанище», – решил он и, искусно обходя посты, стал выбираться изо рва наверх, а потом сбежал с проклятой горы навстречу играющему разными огнями городу.
У самого подножия горы, недалеко от устья реки Лыбидь, ему преградило дорогу плотное облако, сотканное из ночного тумана, но было в нем нечто странное, внушающее дурные предчувствия. Прохоренко, шепча про себя молитву о спасении души, с разбегу врезался в него. Облако, словно этого и ожидало, поднялось и исчезло в ночном небе.
На следующий день, ближе к обеду, на стол генерал-губернатора лег рапорт от коменданта Печерской крепости, в котором сообщалось следующее:
«Этим утром в окрестностях Лысогорского форта была задержана юродивая Дарья, фамилия и сословие неизвестны, до этих пор находящаяся по причине невменяемости в лечебнице для душевнобольных. Неизвестно, каким образом ей удалось обойти караулы, чтобы оказаться вблизи охраняемого форта. Предполагается, что сия юродивая Дарья в ночное время нагоняла страх на постовых, которые принимали ее за призрак недавно повешенной отравительницы Мозенз. В результате чего один солдат тронулся умом, а другой подался в бега, бросив пост. Поиски беглеца продолжаются. Виновные за недостаточную бдительность во время охраны важного военного объекта наказаны».
А через несколько часов комендант Печерской крепости полковник Никольский получил телеграфную депешу следующего содержания:
«В Таврической губернии, возле села Лысая гора, задержана некая странная личность в военном обмундировании, назвавшаяся рядовым Лысогорского гарнизона Прохоренко Никодимом. Сия личность пребывает в невменяемом состоянии и постоянно что-то твердит о бесах. При нем были обнаружены: вечное перо, пишущее странными сухими чернилами, которые не требуется промокать, зажигалка, работающая не на керосине, а, предположительно, на газе, и несколько цветных пакетиков неизвестного предназначения. Предполагаю, что сии невиданные штучки иностранного производства. Сам Прохоренко утверждает, что сии предметы получил от бесов в женском обличье, которые разрушили Лысогорский форт, а его занесли сюда неизвестным способом. Приметы Прохоренко следующие…»
Полковник удивился чрезвычайно – перечисленные приметы сходились с описанием беглого солдата. Как за столь короткий срок он смог преодолеть триста верст?! Не иначе как не обошлось тут без чертовщины! Полковник вызвал адъютанта и продиктовал ответную депешу:
3
Артельщики, сезонные рабочие, с весны до осени вывозившие землю с выравнивавшихся под стройку участков и засыпавших ею яры.