— Ну так бы сразу, — сказал Серёга, забирая деньги. — Всё, вопросов больше нет, бывай.
Он даже пожал ему руку (Рубенцов был, мягко говоря, не на вершине блаженства). Когда Серёга стал спускаться, он хотел, было, закрыть дверь, но в проём в последний момент вклинилась бита.
— Если хоть кому-то растреплешь, — как можно более угрожающе сказала Пашка, — прибью!
3.
Они вышли из подъезда, направившись к машине. Небо окончательно затянуло, но дождя пока что не было.
— Твой знакомый? — спросил Серёга.
— Одноклассник. Та ещё паскуда: из-за него я и стала Лысой. А с чего он тебе должен денег?
Серёга ухмыльнулся.
— Он как-то раз у меня занял. Надо сказать, это было уже давно, а именно сейчас мне деньги понадобились… Решил его поторопить. Кстати, красава, Лысая, тебе респект. Сам я деньги вытрясать не очень умею. А у тебя круто получилось.
Пашка довольно хмыкнула.
Они снова сели в машину и поехали в обратную сторону. Мелко заморосило.
— Куда ты теперь?
Серёга не ответил: зазвонил телефон.
— Приветствую… Да, как раз. А вы где сейчас? — говорил он с паузами.
Мимо них проскользнул поворот на Полтинник.
— Ну у меня есть, да… Могу отдать, если надо. Да? Х-хорошо, — это слово Серёга неуверенно протянул, притормозив машину, — ладно, скоро буду.
— Что, ещё один должник? — спросила Лысая, когда он бросил телефон в бардачок.
Серёга поморщился, разворачивая машину: теперь они таки свернули к Полтиннику.
— Да не. Кое у кого ко мне есть разговор.
— Звучит так, словно тебя будут пиздить.
— Надеюсь, обойдётся без этого, — ухмыльнулся Серёга. — Но ты же со мной, если что.
Эти его слова Лысой не понравились — но она ничего не сказала.
Они остановились у торца серой, мрачной, как СССР, «сталинки», а затем обошли её, углубившись в поросший высокой травой дворик. Зелень действительно была почти везде: окутала чёрные прутья забора, пролезла сквозь купол разноцветной «паутинки» с отвалившейся краской, спрятала под собой основания турника, даже скамейка с одной стороны почти заросла лопухами. Тут можно было снимать какой-нибудь дешёвый постапокалиптический фильм, если бы двор не полнился людьми: компания подростков сидела на мощном покосившемся стволе дерева, несколько парней подтягивались на турниках, то и дело переругиваясь, а какой-то потрёпанный алкаш рылся в урне, пытаясь найти стеклотару. На одной из скамеек сидела девушка в чёрной спортивной одежде. Именно к ней и пошёл Серёга — и Лысая последовала за ним.
— Добрый день, — с девушкой младше него он говорил на удивление учтиво.
— Присаживайся, — сказала она вместо приветствия, отодвигаясь.
Лысая, оставшаяся стоять — потому что её присесть пока что не приглашали — внимательно рассмотрела девушку.
В ней не было ничего особенного: длинные и прямые русые волосы, бледное лицо, правая рука испещрена мелкими царапинами, на левой тонкий чёрный ремешок. Под чёрной «адидасовской» спортивкой была футболка с какими-то буквами, какими — не разобрать. Кир бы такой точно отдал своё прокуренное сердце.
Серёга отдал этой девушке деньги — куда больше, чем получил от Рубенцова, видимо, свои добавил тоже. Удовлетворённо кивнув, она сунула их во внутренний карман куртки. И, кажется, только после этого заметила Пашку. Не стала ничего спрашивать у Серёги, присмотрелась.
— Ты вроде с Останцевым тусуешься?
Это была фамилия Кира. Лысая кивнула. Эта девушка не вызывала у неё особенных чувств, но как-то напрягала: Серёга был с ней подозрительно учтив, и это было странно.
— Она со мной, — сказал он, — Пашка её зовут. Или Лысая, кому как нравится.
— Я уж поняла, что с тобой. Короче, — она понизила голос. — То, что долги возвращаешь –молорик, ценю. К июлю для тебя работа найдётся, так что на то время пока что ничего не планируй.
— Понял, — кивнул Серёга, согласившись без раздумий. — А что за работа?
Девушка посмотрела на Пашку.
— Погуляй пока, Лысая. Мы побазарим.
Хотелось бы что-нибудь ей ответить, чтобы не залупалась — но Пашку остановило то, что это могло бы испортить таинственное Серёгино дело. Лучше вообще ни во что не вмешиваться. Она отошла, встав поодаль, опёрлась на забор и стала скучающим взглядом следить за парочкой.
И что у Серёги за работа такая? Впрочем, поморщилась Лысая, ей-то какое дело. Пусть работает где хочет. И всё же грызло, мелко грызло неумолимое любопытство, которое Пашка отгоняла всеми силами.
Спустя несколько долгих минут девушка опять подозвала её. Это начинало напрягать: она отдавала приказы таким уверенным и беспрекословным тоном, будто весь мир был у неё в подчинении. И Серёга — непринуждённый, будто бы вечно накуренный Серёга! — слушался её, и будто бы даже побаивался! Это вводило Пашку в ступор.
— Короче, слушай сюда, Лысая, — спокойно сказала она, скрестив пальцы рук и положив локти на колени. — Передай Останцеву, что пизда ему. Он поймёт, за что.
— А сама передать не можешь? — прямо спросила Лысая, нахмурившись: происходящее нравилось ей всё меньше и меньше. Сначала эта деваха приказывала ей, а теперь уже за что-то угрожала Киру. Конечно, ему было, за что угрожать, однако просто так оставлять это Пашка не собиралась. — И от кого?
Девушка взглянула на неё. Глаза у неё были голубые — но тёмные-тёмные, Лысая таких ни у кого не видела.
— Я сказала: он сам поймёт. Он рыпался на одного из наших — теперь пусть расплачивается.
— Слушай ты, — сказала Пашка, встав перед незнакомкой, — я знаю, что Кир косячит много, но передавать я ему от тебя ничего не стану. Просто знай: если с ним что-то случится — ты сама огребёшь по полной.
— Нам пора, Лысая, пошли, — сказал Серёга, поднявшись, и торопливо потащил её прочь.
Девушка на её слова почти не отреагировала, лишь внимательно смотрела ей вслед, а затем сказала негромко:
— Пожалеешь, Лысая.
Пашка собиралась ей ответить что-то ещё, но Серёга потащил её прочь с удвоенной силой.
Первые минуты обратной дороги они молчали.
Лысая обдумывала слова этой девушки про Кира. Обо всех своих делах он не рассказывал не только ей, но и вообще никому, но чтобы кто-то всерьёз грозился набить ему морду — такое было редкостью, и могло быть следствием какого-то очень серьёзного косяка. А такой у Кира пока что был только один, и знала о нём только Лысая. Но как эта девушка могла быть связана с тем боксёром, и откуда знала, что Кир — друг Лысой?
— Кто она такая? — спросила Пашка наконец.
Серёга ответил не сразу.
— Ну… Вроде её Наташей звать. Но все кличут «Харли».
— Странное прозвище. Она что, из… — Лысая не договорила.
Серёга щёлкнул пальцами.
— Она не просто «из», Лысая. Она — глава Клоунов.
Повисло тяжёлое молчание.
— Ты чё, серьёзно? — не поверила Пашка. — Брось шутить, Серёг. Чтобы эта баба — и…
— Я чё, Петросян дохера по-твоему? — недовольно сказал тот. — Стал бы я давать ей бабло просто так?!
Лысой всё равно не верилось — но это было похоже на правду. Разум отказывался воспринимать, что за почти взрослыми и сильными парнями стояла на вид совершенно обычная девчонка, вроде бы даже младше неё. И это объясняло, почему Серёга был с ней так почтителен.
— Так ты всё же с Клоунами шарахаешься? — спросила Лысая.
Серёга не стал оправдываться.
— Кто с ними не шарахается — тот в Полтиннике не живёт. Харли иногда мне даёт работу, за которую отваливают побольше, чем в автосервисе… Кстати, хочешь прикол? Во дворе, где мы были, обычно вообще никто никогда не гуляет.
Лысая посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Ты имеешь в виду, те парни…
— Ага, — кивнул Серёга, — вообще все, кто там был, сто процентов пришли туда с ней.
Пашку охватило ощущение, что она только что избежала какой-то странной ловушки, которая по неведомым причинам не пожелала захватить её.
— Ж-жесть.
— А ты что думала? Естественно, Харли не станет одна приходить. Когда я в первый раз с ней встретился, тоже не понял. Только вот на всех встречах вокруг неё куча людей, которые… Ну, типа просто так там оказались. А стоит ей хоть пальцем шевельнуть — и каждый из них костьми за неё ляжет.