Переселившись в Германию, Вирт ищет союзников, которые помогли бы ему создать «нерелигиозную институцию» для продолжения исследований, и вскоре примыкает к нацистам. В 1929 г. происходит его встреча с Гитлером. Но фюрер принимает голландского «ученого бродягу» (Wanderscholar) (так Гитлер, по словам Раушнинга, третировал «создателей нордических религий») так же холодно, как и немецких. И хотя популярность Вирта в кругах «фёлькише» растет, ему в течение трех лет приходится довольствоваться положением «независимого ученого» (Privatgelehrte). В октябре 1932 г. на помощь исследователю нордических древностей приходит правительство Мекленбурга, большинство в котором принадлежит нацистам: пользуясь их поддержкой, Вирт основывает Институт духовной истории (Forschung-sinstitut fur Geistesgeschichte) в Бад-Доберане. Настоящий перелом в его судьбе происходит, однако, уже после прихода НСДАП к власти: осенью 1934 г. покровители Вирта устраивают ему встречу с рейхсфюрером СС.
На этот раз совпадение взглядов было полным. Сорокадевятилетний фольклорист из Утрехта в точности соответствовал представлениям Гиммлера об истинном ученом: педантичный специалист по древним рукописям и не боящийся широких обобщений мыслитель, энтузиаст-книжник и политический активист. Даже голландское происхождение Вирта оказалось кстати: единству германских народов рейхсфюрер придавал особое значение. И недавний «независимый исследователь» не только ставит свою подпись под документом, определяющим задачи «Аненербе», но и назначается первым президентом «сообщества».
В первые годы нацизма Вирт переживает зенит своей славы. «Его имя было у всех на устах», — вспоминал позднее Ханс-Юрген Айтнер, сотрудник областного отдела культуры из Штеттина53. Вирту пишут со всех концов рейха; им восхищаются; его совета спрашивают партийные пропагандисты и краеведы. Для широкой публики он — первооткрыватель «Книги Ура Линды», хроники нордических древностей. Особую популярность Вирт приобретает среди активисток женского движения: в «материнском» государстве фризов они находят вдохновляющий пример для всех, кто борется за равноправие полов54.
В своей деятельности руководитель «Аненербе» не может, разумеется, ограничиться толкованием «Книги Ура Линды». Но лееуварден-ская находка остается главным предметом его «праисторических» штудий: он реконструирует «солнечные знаки Фрейи» — «сакральную письменность» первоначального человечества (heilige Urschrift) — и снаряжает археологические экспедиции в Скандинавию, чтобы обнаружить древнейшие следы общегерманской цивилизации. Многочисленные почитатели уверены, что Вирт накануне новых открытий и новой славы. И вдруг всему приходит конец.
Карьера первого президента «Аненербе» оборвалась так внезапно, что и спустя годы непосвященные не могли понять, в чем дело. «Для меня, не имевшего возможности следить за событиями в Берлине, его имя и его деятельность оказались полностью покрыты мраком», — читаем мы в письме, которое упомянутый выше Айтнер направил в штаб-квартиру «сообщества» в сентябре 1943 г. «Никто,— продолжал функционер из Померании, — более не упоминал о нем. Да и сам Вирт с тех пор (т.е. с конца 1935 г. — АЛ.) ничего не опубликовал. А ведь прежде это был очень творческий человек». «Я прошу Вас,— так заканчивается послание из Штеттина,— разрешить эту загадку и дать... ясный ответ на (следующие) вопросы: где живет Герман Вирт, какова... его судьба... каково отношение к нему ведомства Розенберга, а также Вашего... института?»55.
Следует отметить, что провинциального активиста НСДАП было бы неверно считать совсем уж неосведомленным человеком. Айтнеру хорошо известны споры вокруг Вирта и «Книги Ура Линды», нередкие в партийной и непартийной печати 30-х годов. В том же письме, несколькими строками выше, он кратко, но вполне точно воспроизводит детали полемики, разгоревшейся весной 1934 г., когда «профессор Хюбнер... в весьма резкой форме высказался против Вирта и всех его научных построений». Айтнеру известно и то, что «после этого Хюбнер больше не преподавал в университете», и то, что позднее «партия через „Фёлькишер беобахтер“ отмежевалась от Вирта»56.
Однако полного исчезновения Вирта с интеллектуального и политического горизонта все это, по мнению померанского культурфунк-ционера, никак не объясняло.
Что же произошло с первым руководителем «Аненербе»? Вот как выглядела внешняя канва событий: в марте 1937 г. он назначается «почетным президентом» без каких бы то ни было реальных полномочий; все его публичные выступления отменяются. А с декабря следующего года Герман Вирт уже не числится среди сотрудников созданного им института.