«Пусть я нарушу запрет, — думал Локи, прячась в зарослях, — зато узнаю, что решат Отцы, и успокою дедушку, а то он все горшки перебьёт».
Страх от мысли, что все-таки выберут его, Локи старательно заглушал. Наконец, Вождь заговорил, и Локи весь обратился в слух.
— Старейшины родов, Отцы семейств, вы все знаете, что от нашего решения зависят судьбы детей. Солнце и Дождь — вашим мыслям. Говори ты, Фед.
Фед… У него волосы, как серебро, из которого его род из века в век делает наконечники для стрел и украшения для женщин. У него лучистые глаза и улыбчивый рот. У него чудесная внучка Ола, соседка Локи.
— Что я скажу вам, дети Дельфина… Чем прогневили мы Богов, нам уже не узнать, но промедление только приближает голодную смерть наших детей. Нужен ведун, но его нет.
— Все говорят, что Локи, сын Зое, новый ведун.
Это Дот. Он молодой, но он самый старший из мужчин в своём роду. Он брат Киро.
— Сын Зое и чужеземца, — поправил Вождь. — Ты не должен забывать этого. Дот.
Локи представилось, как Вождь, говоря это, поглаживает свою густую русую бороду. Глаза у Вождя строгие и грустные. Все слушаются человека с такими глазами.
— Говори ты. Tax.
— Мне нечего сказать вам, братья, кроме того, что и так ясно. Дот говорит, что мальчика Локи считают ведуном, но он не сказал, что многие из нашего народа уверены, что он кедон. Я не знаю, кого нам посылать к Богам, но я знаю, из-за кого начался этот мор.
У Таха много детей. И язык у него хороший, может долго, красиво говорить. Если он уговорит Совет, что Локи — кедон, то Локи убьют. После него, его мамы и дедушки ничего не останется, даже песни, ведь имена кедонов не хранят в памяти. А после Таха останется много детей.
— Локи недавно исполнилось десять лет, — будто только что поняв что-то важное, сказал Дот. — Я знаю, он ровесник моего племянника Бира… Пришло его время выбирать ремесло…
— А тут мор, — вкрадчиво продолжал Tax.
— Будто сами Боги говорят нам, что Локи предназначено идти к ним.
— То есть, что он ведун? — насмешливо уточнил Дот. Tax промолчал, и Локи показалось, что он пожал плечами: думайте, как хотите, я сказал, как есть.
— Но Локи не проявляет себя, как ведун, — возразил И но, самый старший из Совета, глава Локиного рода. — Всех ведунов видно сразу, они не похожи на других.
— Локи тоже непохож!
— Да чем же? Тем, что кожа у него была белее нашей, когда он родился? Не забывайте, что его отец из чужой земли и был белокож. Солнце же приняло мальчика в свою семью, сейчас его не отличишь от остальных анулейцев.
— У Локи очень громкий голос, Ино, громче всех.
— Мы не знаем, какими голосами обладают люди из племени его отца. Может, голос тоже достался ему по наследству?
— Кажется, старый Ино жалеет сына своего рода и не хочет спасти других, — заметил Онго.
Онго огромного роста. Молодые деревья он с корнем вырывает из земли, хотя лет ему уже немало. Но его силу никто не принимает за дар ведуна. Онго можно понять — в его семье больше всего голодных смертей.
— Конечно, — спокойно согласился Ино.
— Разве отец не должен жалеть своих детей? Если мы выберем Локи, а его дед умрёт от горя и старости, одной семьёй в нашем роду будет меньше. Мы потеряем искусных гончаров. Не забывайте ещё, что Хвосты сильно виноваты перед гончаром Хотой: они убили его единственную дочь.
— Она сама лезла под стрелы, будто разум оставил её! — вспылил Фед, чей сын был одним из тех Хвостов.
— Зое хотела спасти отца своего ребёнка, мы не можем осуждать её, — возразил ему Вождь. — Зое убила случайная стрела, никто не хотел её смерти. Но мы виноваты перед Хотой. Хотя и он, и его дочь Зое тоже виноваты перед нами: им не надо было пускать чужеземца в свой дом.
— Разве бы ты или любой из нас оставил умирать в лесу раненого зверем человека? — спросил Ино. — Нет, за Хотой и Зое нет вины.
— Не время разбирать дела давних лет, — перебил всех Онго. — Каждая минута приближает смерть к нашему порогу. Надо решить, кто пойдёт к Богам.
— Надо отправить Локи.
— Нельзя его отправлять.
— Если он ведун — это его обязанность, его предназначение!
— А если кедон… тем лучше для народа, если он уйдёт. Может, мор и разразился из-за того, что он — кедон.
— Хота не переживёт.
— Локи будет оплакивать один Хота. У него нет матери, нет жены, нет детей. Лучше пусть горюет один Хота, чем многие — за кого-то другого.
— Ты говоришь жестокие слова, Tax.
— Если Локи оставить, мы всегда будем мучиться вопросом: не кедон ли он?
— Пусть уходит сейчас. Так будет лучше для всех.