Все службы помянул Сергей Николаевич, многих вспомнил персонально. И каждому живописал, что с ним станет, когда оппозиция возглавит отдел. Единственным, кто избежал этой участи, был начальник ОБНОНа Федор Романович, поскольку он и его отделение стабильно давали высокие показатели.
Все в отделе догадывались или знали, как он это делает. Но… победителей не судят. Конечно, если считать победой один и тот же коробок травы, изымаемый каждый раз у разных людей.
– В общем, доедайте, допивайте и к работе. Беритесь за ум, если со службы не хотите вылететь. Валежников либерал, но с вами либеральничать не станет. Конец приходит вольнице! – закончил товарищ полковник.
Тирада эта была ни разу не новой. В любой понедельник, с 9.00, она звучала, с небольшими вариациями, из месяца в месяц, из года в год, так что давно превратилась в белый шум. Особо дерзкие вообще надевали наушники и дремали в задних рядах.
Единственной фразой, на которой все оживлялись, было: «Все мы работаем на одну корзину!», звучавшее в назидательной части совещания, ближе к его концу.
Имелась в виду командная игра и баскетбольная корзина. Но, выходило двусмысленно и ничего, кроме мусорной корзины, никто себе не представлял.
Подавленные смешки удивляли полковника. Потом он понял, что к чему, и стал употреблять это выражение в понятном для всех смысле.
Сейчас задумка начальника была, в общем, неплохой: освежить новой вводной старый баян.
Сказанное должно произвести эффект некоего кодирования, когда одна шокирующая новость полностью захватывала сознание, а подсознание оголялось для прямого восприятия шефских наставлений. Психологически выверено безупречно.
И все-таки, Сергей Николаевич ошибся. Мухи не смешались с котлетами, а остались, как им положено, порознь. Критика привычно пролетела мимо ушей подчиненных. Новость же о скором вторжении варягов впечатлила и потрясла. И выводы из нее были сделаны. Но, не в плане: взяться за ум, а сосем иного свойства. Того, о котором начальник-юморист и помыслить не мог.
Конец застолья получился смазанным. Ни петь, ни плясать уже не хотелось. Народ стал разбредаться: кто по домам, кто по кабинетам – доедать-допивать, обсуждать услышанное.
Путь домой пролегал мимо дежурной части, и каждый счел своим долгом зайти и поделиться с дежурной сменой новостями. В изложении, они обрастали невероятными подробностями. Собственные домыслы и суждения выдавались за первоисточник, и слушатели уже не знали, куда дальше вытаращивать глаза.
Брехучий телефон работал прекрасно. События представали, как нечто среднее между Валежниковым с шашкой, скачущим сюда во главе кавалерийского отряда, и Валежниковым с лопатой, роющим под отдел, чтоб заложить термоядерную бомбу!
Запахло, ни больше, ни меньше, мобилизацией. Старший смены уже нашаривал в кармане ключи от оружейного склада. А помощник потянулся к пульту, снимать этот склад с охраны.
Переглянувшись, они немного очувствовались: Приказа-то, соответствующего, не было!
Потом на выход потянулось начальство. С их слов, мобилизация, все-таки, отменялась, но, на стреме теперь надо быть постоянно. Бдеть!
С этого дня, сперва в посетителях надо видеть переодетого Валежникова, а уж потом – все остальные их качества и ипостаси. И исходили рекомендации не только от уверенных в необходимости, но и от тех, кто сразу счел новость собачьей чушью.
Всеобщая истерия на то и всеобщая. Догадался, – молодец! Но, на людях, засунь свою догадливость подальше и будь как все. Они и были. К тому же, все, почему-то, считали дежурных бездельниками и теперь с удовольствием наваливали им дополнительных тягот и забот.
Уехал и Сергей Николаевич. У него настроение было прекрасным и, даже, немного романтичным. Напоследок он оглянулся на свой отдел:
С чем сравнить его? Со вторым домом, где все действительно на месте и под рукой, и где проходит большая часть жизни. А может, с крепостью, за стенами которой нашел себе надежное пристанище господин Правопорядок. Или с айсбергом в холодной темноте, о который разбиваются чужие жизни и судьбы…
Лишь одно сравнение никогда бы не пришло ему на ум. С театром, где казенные декорации и аттестованные лицедеи, классические режиссерские решения и неожиданные импровизации, все замерло в ожидании главного героя. А герой спешил к ним, не подозревая, в какую пьесу его намерились заангажировать.
Пока он не появился, расскажу о тех, кто изготовился его встретить. Их было много, все, собственно, были готовы. Но встретили, в итоге, эти…
Пожалуй, единственным из них, кто ненавидел оппозицию по политическим мотивам, был Андрей Степанович, командир роты ППС. По должности, ему не полагалось много думать, но он думал.