Этот доклад не был экспромтом. Николай Павлович давно его заготовил. В первоначальном варианте он планировал ударение на своей роли в разоблачении оппозиционной напасти.
Однако напряженность шефа подсказала ему с бахвальством повременить. Тему собственных заслуг можно развить и позже, когда прояснится причина раздражения Сергея Николаевича. Хотя, он и сейчас предвкушал неизбежную похвалу.
Но, похвалы не последовало, а беспокойство начальника нарастало.
– Сводку передали уже? – мрачно спросил он.
– Нет. Хотели за вашей подписью…
– Фу-у-х, перевел дух Сергей Николаевич: Ты давай, давай, садись, Анаколий! Второй Анаколий тоже руку приложил?
От удивления заместитель приоткрыл рот: Одна фраза, а вопросов на целый клуб «Что? Где? Когда?»
Конечно, он знал о своем заочном прозвище. Относился к нему ровно, с юморком. О кличке Анатолия Ильича тоже знал. Но, ни разу не слышал, что бы их употреблял начальник. Ни во время самых задушевных разговоров, ни при самых жестких выволочках. Ни в глаза, ни за глаза. Никак. Майор даже думал, что он вообще о них не знает.
Получалось, – произошло что-то экстраординарное. Но что и с каким знаком? Плюсом или минусом? Без ответа на этот вопрос невозможно ответить и про второго Анаколия, Анатолия Ильича. Приложил он руку или нет…
Делиться с ним славой Николай Павлович не собирался. А пилюля́ми – с удовольствием. Бо́льшую часть готов уступить, даже все. Но, сейчас-то, он, накануне чего? Величайшей признательности и безграничного доверия или самого грандиозного скандала?
Ошибиться было нельзя, и майор просто молчал, потупив взгляд.
Сергей Николаевич будто угадал его мысли. Вздохнул и не стал настаивать на ответе.
– А что случилось? – осторожно спросил Николай Павлович.
– Сейчас, подожди.
Начальник сдернул галстук и расслабил ворот рубашки: Дай это… – потянул он руку в сторону холодильника: Господи, да водки дай уже!
От души глотнув из стакана, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
– Да что случилось-то, товарищ полковник?
Сергей Николаевич вновь потянулся к графину, но потом махнул рукой.
– Да вот, случилось… Ты знаешь, что на Валежникова заказ был?
– Да. Машину ему, вроде, спалили.
– Не машину. Его заказывали. Знаешь об этом?
– Не-ет. А кто?
– Неважно. Он многим дорогу перешел. Здесь другое: поручали сделать спецам из ЧОПа «Круиз по Стиксу». У них, там, пара бывших ГРУшников, с навыками.
– И что?
– А ты не видишь? Ничего! Бегает, вон. Жив-здоров.
– Повезло, значит. Пока…
– Повезло. Только не ему, а исполнителям. Директор ЧОПа, из бывших, конторских, оказался. Нашлись добрые люди из старых связей. Сказали: думать забудь. Не дай бог волос с головы упадет!
– А он что, по заказам со старыми связями советуется?!
– Гм, ты сказал! Кто по таким вопросам советуется! В этом и фокус: они сами отзвонились. В тот же день, когда заказ поступил. Он после этого звонка две недели в запое был. По такому краю прошел человек, подумать страшно. Мне с похмелья рассказал, под великим секретом.
– Как же это?…
– А вот так! Пасут Валежникова. Плотно пасут и берегут, неизвестно для чего. Одной рукой в лоб бьют, а другой по загривку гладят.
– Странно. Товарищ он неудобный. Но, что такого он раскачал, чтобы ЭТИ его опекали? Шума много, – толку мало.
– А водоканал с инвестпрограммой? Что, не раскачал? А в суд их как ловко вытянул! И все четко, как по написанному.
– Так, у него же есть какие-то умники.
– Умники есть, но где они саму инвестпрограмму взяли?
– Ее же на общественных слушаниях обсуждали. Публично, так сказать. И на сайте она висела.
– Фуфло там висело! Нарисовали специально, к слушаниям. Ты мне скажи, где они настоящую раздобыли? О ее существовании знали единицы. А читали вообще двое или трое. Секретность была с тремя нолями. Как она к ним попала?
– Не знаю. Толку все равно ноль! Ее ж утвердили…
– А-а, так ты не в курсе! Программу утвердили, там без вариантов. Но, главный учредитель после этого сменился. Был из команды бывшего, местоблюстителя, а стал из нынешней, правильной. Комитет, по искам Валежникова, проверку начал. Сколько, по закону, длится процессуальная проверка?
– Три дня…
– Вот! Прежнему владельцу их и дали: успеешь, говорят, сдать активы и умотать – будет отказной. А не уложишься – уголовное дело со всеми вытекающими. Он, я слышал, два дня из дому не выходил. Все дозвониться кому-то пытался. А потом за день управился. Теперь, в Лондоне, пивной ресторан открыл. Каких-то денег ему оставили, но свою долю он, считай, подарил.