- Перерыв, - громко сказал Осип, вернув всех в реальность, - отдохнём, перекусим, потом доснимем сцену спора и драки Хижняка с сержантом. Остальные актёры на сегодня могут быть свободны.
На зелёной полянке, у калитки дома, стояли автофургон, УАЗик, паслись две лошади, суетились люди из съёмочной группы. На большом столе, окружённом дачными креслами и табуретами, стояли чайные чашки, блюдо с пирогами, какие-то закуски. На примусе закипел большой чайник, из которого ассистентка Женя начала разливать кипяток.
Все отправились рассаживаться за стол, а Лыткин и Вероника, вышедшие из дома последними, задержались у клумбы, расположенной на улице у забора палисадника. На ней росли крупные жёлтые цветы на высоких крепких стеблях.
Есть такое явление, когда недавно познакомившиеся мужчина и женщина вдруг становятся словно приклеенными друг к другу, обособляются от остальной компании и, как заворожённые, ведут бесконечные диалоги, полностью погружаются в автобеседу, улыбаются, кивают друг дружке головами и т.д., совершенно отключаясь от ситуативного контекста, своих друзей, коллег и окружающей среды.
Это называется «ворковать». Вполне может быть, что такое некомпанейское поведение и называется любовью с первого взгляда. Сразу после съёмок для Лыткина и Вероники вся широкая и разнообразная картина мира сузилась до двух окошек, в одном из которых – зрелых лет бравый майор, в другом сияла своей красотой молодая красивая актриса. Разумеется, беседа сопровождалась безусловным и нечувствительным переходом на «ты», общим понятийным языком, взглядами на жизнь, биохимическими процессами и другими многозначными пустяками, как то: встречные движения рук, взгляды, полные неподдельной симпатии, частые случайные прикосновения, улыбки по пустякам…
- Смотри, Володя, как солнышки, - певуче говорила Вероника, дотрагиваясь до шарообразных махровых яркожёлтых цветов, - Да, верно, - красота в простоте, как и всё гениальное. А я знаю, как они называются: «голдболл», золотые шары. Какие высокие и красивые, правда?
- Такие же красивые, как ты, Вероника, - журчал офицер, - Я как-то к цветам равнодушен, а вот женщины, я знаю, их обожают. А давно ты актрисой работаешь?
- Цветы – это прекрасно. Пять лет. Осип меня из модельного агенства переманил: «Что за работа, говорит, ходишь по доскам, как живая приманка, ноги заплетаешь. У тебя талант, а у меня роль для тебя есть». А вот муж против был.
- Дак вы.., ты замужем?
- Вот уже два года как развелись. Очень уж ревнивый был. Совершенно не давал самосовершенствоваться.
- Бывает, - радостно сказал Лыткин, - Какое совпадение, я тоже как два года в разводе. Жена ни с того, ни с чего вдруг собралась и ушла. Значит, ты одна. А что, Люба, Егор этот сильно пристаёт? Сейчас, когда ты без отца осталась, он ещё больше тебя преследовать будет. Но ты не бойся, я всегда рядом.
Вероника наморщила лоб, сложила губы трубочкой и вопрошающе посмотрела в землю:
- Какой Егор? Да и папа мой жив-здоров, Володя. Он в цирке работает.
Майор махнул рукой, приложил ладонь к сердцу:
- А-а, в цирке? Ты уж прости меня, Люба! Это я всё о сценарии думаю, а за папу твоего я рад, хотелось бы познакомиться.
- Не вышел из образа, понимаю, - сказала Вероника, - Познакомимся, почему нет. А какие у тебя увлечения?
- Сейчас к тебе очень влечёт, - открыто признался Лыткин, - Правда, Лю… Вероника, как тебя увидел – сердце ёкнуло. Я почти тридцать лет в органах, с самой молодости, сначала в прокуратуре, сейчас вот в следственном комитете. А вообще, очень интересуюсь историей. Особенно советского периода. Почему и решил в вашем фильме участвовать. Всё это очень для меня интересно.
- Вот, значит, откуда форма такая … красивая и строгая. Должна признаться, Володя, при первой встрече ты тоже мне сразу же понравился. Может, пойдём, закусим чего-нибудь? – наконец заметив стол с коллегами, предложила Вероника.
- Да как-то… Мест там, я смотрю, уже нет. У меня, на квартире, бутерброды вроде остались. Поужинать хватит… Готовить есть где, а вот со временем…