Режиссёр с оператором в удивлении посмотрели друг на друга и откровенно расхохотались.
Отсмеявшись, Осип глубоко вздохнул и сказал:
- Ладно, на сегодня всё. Все свободны. Вероника, отпускаю тебя до одиннадцати завтрашнего утра. Будем снимать деревенский быт: доение коровы, подойник, прялка, стирка белья… А вечером, Владимир Стаханович, сцена задержания Егора Кулагина. До свидания.
Глава 7. Любовь реальная, земная
Уже очень похожие на благополучную семейную пару, Лыткин с Вероникой привычно зашли в сельский магазин и уже не стали размышлять о новых сложных кулинарных изысках и приготовлениях, необходимых при первом свидании в качестве некого предварительного ритуала, гастрономической прелюдии. Как-то само собой, не сговариваясь, решили не церемониться, а просто купили два кило замороженных пельменей и, в сильном желании наконец-то побыть наедине, душевно и физически, направились в уютное гнёздышко лыткинского жилища.
Зайдя в домик, счастливые влюблённые тут же отключились от всего внешнего, и на данный момент, лишнего: от съёмок, от работы, своих обязанностей и даже от пельменей. Одежда была сброшена быстро и в одну кучу. Казалось даже, что на красивой и строгой гимнастёрке Лыткина, скомканной и смешанной вместе с женским бельём, появилась печать некой обиды: аккуратный хозяин никогда не поступал с нею подобным образом, то есть поставил в один ряд благородную, и по уставу, военную принадлежность с, тоже, конечно, красивыми, но легкомысленными дамскими шмотками с чёрти какими цветами и изображениями на них.
Разгорячённые страстями тела Лыткина и Вероники жадно переплелись на разложенном диване и представляли собою единое трудовое целое, являя этакий нерушимый естественный союз между мужчиной и женщиной. Причём Лыткин, со своими двигающимися ягодицами, выглядел смешноватым, но мужественным и энергичным, а вот соподчинённая мужчине Вероника, с раскинутыми по сторонам руками и рассыпавшимися прядями пышных волос, являла собою прекрасное зрелище женской красоты в её древней актуальной естественности.
На заключительном, десертном, этапе любовного процесса сосредоточенное лицо женщины порозовело, глаза и рот были полуоткрыты, брови чуть нахмурены, как будто она почувствовала в себе нечто инородно-приятное и постигала, в связи с этим, какую-то метафизическую тайну. Её искренние постанывания невозможно было повторить ни в одной роли. Голова девушки двигалась по подушке туда-сюда, красивые груди прыгали как баскетбольные мячи, а белые ноги возвышались, словно портовые краны, над трудившимися между ними ягодицами Лыткина.
Завершив, наконец, энергичную часть, они лежали в состоянии заслуженного покоя и гармонии, обнявшись и пребывая в неком плавном нисходящем полёте.
- А представляешь, Володя, как было бы забавно, - сказала, улыбаясь и со смешком, Вероника, - если бы Осип с Георгиевичем действительно засняли на плёнку всё, что у нас сейчас с тобой было?
- Забавно? Я бы тогда ему и камеру разбил, и морду, - умиротворённо произнёс майор.
- Зачем? Ты ведь сам меня на кровать потащил перед камерой. А я бы посмотрела на такое кино, - кокетливо и чуть с вызовом, сказала девушка, - Правда, интересно, как мы со стороны смотримся?
- Да, что-то со мной происходит. В кошмарном сне, как говорится, не приснилось бы. Майор Лыткин в порнографическом фильме… Вероника, не надо никаких камер. Тебе что, со мной так, по-нормальному, плохо что-ли?
- О чём ты говоришь, мне никогда не было так хорошо. Пойду, сварю пельменей, проголодался небось? – Вероника начала вставать.
- Полежи ещё немного.
Вдруг из горки одежды, лежащей на полу, заиграла музыка Свиридова «Время, вперёд!». Это быд рингтон мобильного телефона, о существовании которого Лыткин, признаться, совсем позабыл. Он протянул руку, нашарил мобильник в нагрудном кармане гимнастёрки, нажал на кнопку.
- Да, слушаю.
Звонил начальник полиции Речного Юрий Михайлович.
- Владимир Стаханович, тут такое дело… Хижняк, Сергей, совершил побег…
- Какой побег? Вы что, шутите? – не поверил Лыткин.
- Никак нет. Его в УАЗике повезли в город, отъехали от села километра три, остановились по нужде, а подследственный сумел убежать, к реке влруг ринулся, Вадим за ним. Тот нырнул, а вынырнуть не вынырнул, всё обыскали…