- М-да, ну вы даёте, дело раскрыто, а виновника нет. Ладно, давайте до утра, а там будем искать. Всё равно я его поймаю.
- Что случилось, Володя? Потеряли кого-то?
- Подследственный сбежал из-под конвоя. Было такое на моей памяти. Вот ведь растяпы. Ничего, от Лыткина ещё никто не уходил.
Вероника с уважением посмотрела на партнёра и взъерошила ему короткие сталистые волосы прелестной женской рукой.
Поужинав пельменями, «молодые» опять легли и, проворковав ещё часа два, наконец, уснули.
Глава 8. Сон Лыткина в летнюю ночь
На вольном воздухе, на обширной поляне, похожей на классический американский газон, возле уже знакомого Лыткину дома, где жили председатель речновского колхоза со своей дочерью Любой, стояли два длинных стола, накрытых нарядной скатертью. На них – тарелки, блюда, подносы с деревенской снедью, мясо, картошка, котлеты, курица, овощи, поросёнок целиком, крупные ломти хлеба, графины, бутылки и бутыли с самогоном и медовухой, гранёные стаканы.
За столами расположилось много людей в одежде тридцатых. Среди пирующих Лыткин узнал весь состав съёмочной группы, других, знакомых ему, и не совсем, людей.
Сидели, ели-пили и веселились за одним столом: сержант Алексей (Зотов) в форме, здоровёхонький председатель колхоза Ефим Хижняк, оба Кулагиных: отец Семён, сын Егор, какая-то девушка в платке и много сельчан-колхозников обоего пола.
За другим столом праздновали: убитый, но воскресший в сновидении, Калугин Виктор Григорьевич в безрукавке из медвежьей шкуры и высоком картузе с лаковым козырьком. Рядом с ним улыбались, по одну сторону – дочь Людмила, по другую – Лера Хижняк. Обе в вышитых, как в самодеятельности, сарафанах. Далее следовали: начальник речновского отделения Юрий Михайлович в милицейской форме майора, участковый Вадим в матросском костюме, жевал что-то тракторист Сергей Хижняк с надвинутой на глаза кепкой, охранник Калугина мощный Егор Мамаев в рабочей спецовке на лямках, директор школы Казаков Леонид Петрович, на постое которого был Лыткин. Одет он был в коричневую вельветовую куртку и шляпу пирожком. Далее смеялась ассистентка Женечка с ярко накрашенными губами, опять же в матроске. Оператор Георгич, в кожаной пилотской куртке и шлеме, держал полстакана самогона и огурец, администратор съёмок и какие-то другие люди веселились и закусывали.
Музыкальным фоном широкого застолья служили негромкие наигрыши на гармонике в исполнении начальника Лыткина, руководителя Следственного комитета Коновалова Геннадия Павловича, наряженного в чесучёвый пиджак и украинскую рубаху-вышиванку.
«Что же они празднуют? - подумал Лыткин, - Видимо, советский праздник какой-нибудь». Как бы в ответ на его вопрос, в конце первого стола он вдруг увидел пару, несомненно, молодожёнов. А именно: себя и Веронику. Жених, сам Лыткин, был одет в модный приталенный пиджак. Идеально смотрелся на кремовой сорочке шёлковый тёмно-синий галстук с объёмным узлом. «Это определённо от Версаче», - констатировал про костюм сновидец, знать не знавший ни о каких марках и брендах. На его руке сверкали золотом и бриллиантами какие-то дорогие часы. Средней длины тёмные волосы были уложены в модельную, с отливом, причёску. «Что это со мной? Кто меня так вырядил? - недоумевал в тоске Лыткин, - Почему они меня не расстреляют?».
Удивительно красивая и нарядная Вероника, стоящая рядом, в белоснежной фате с букетиком ландышей, в совершенно прозрачной блузке и в длинных, по локоть, розовых перчатках, выглядела, словно произведение кондитерского искусства – восхитительно и аппетитно. «Где моя форма? – в тревоге спохватился майор, - когда это я успел переодеться?». И тут же увидел свой мундир, одиноко висящий на плечиках на гвозде, вбитом в стену дома председателя. «Рано или поздно, порнография приводит именно к этому», - с ужасом подумал Лыткин.
Внезапно раздался какой-то громкий звон. Это кто-то из пировавших довольно сильно стучал ложкой по графину. Все умолкли и посмотрели на звонаря. Лыткин только сейчас заметил этого гостя: длинные волосы, круглые очки, трубка во рту, накидка с большими пуговицами. «Это же Осип Железнов, режиссёр! Почему я его раньше не заметил?» - подумал Лыткин. Кулак Семён Кулагин, указав пальцем на режиссёра, хохотнул и громко сказал: