Всегда гатов служить Советскай власти по линии НКВД в селе Речном.
Рядовой на полставки по линии НКВД Свистов Мартин. 15 июля 1934 года».
«Вот ведь тварь, - прочитав донос, подумал Лыткин, - хотя чему удивляться, во все времена такие были, будут и есть. Ладно, что-нибудь придумаем с этим».
Глава 23. Вторая докладная Свистова
Рано утром следующего дня Лыткин собирался в сельсовет, а Вероника разогревала в неугасающей печи чугунок, чтобы накрыть мужу завтрак и пойти в хлев вывести коров к общему стаду.
В дверь постучали. Майор подошёл, отворил. На пороге стоял улыбающийся московкий режиссёр в своём экзтическом одеянии, с толстым портфелем. Хозяин на некоторое время застыл, созерцая образ Октябрьского. «Встретил бы его в наше время, наверняка не отличил бы от Осипа, - подумал он, - разве только подумал бы, что тот приболел, или похудел немного».
Режиссёр замялся, указал рукой за спину майора:
- А можно к вам? Поговорить надо.
- Да, конечно, товарищ Октябрьский, - спохватился Лыткин, запуская посетителя, и показывая на стул, - А как вас по отчеству?
- Максим Демьянович.
- Позавтракайте с нами, или, может быть, чаю?
- Нет, спасибо, Фёдор Николаевич. Я вообще-то по делу.
- Ну, что ж, слушаю вас, - сказал Лыткин, подумав, - «Видать от этого режиссёра с его съёмками ни в какой эпохе не скроешься».
- Мы, то есть наша небольшая съёмочная группа, сегодня, через два часа, уезжаем из Речного, сначала в область, Камышинск, а потом на родину, в Москву. Съёмки о коллективизации успешно закончены. Вот и вы в них немного поучаствовали. Будет хорошее документальное кино, - как-то издалека начал маэстро, присматриваясь к майору.
- Ну что ж, поздравляю, работа ваша нужная, вся страна узнает о работе органов советской власти на местах.
- М-да, - режиссёр постучал пальцами по столу, - Даже не знаю, как начать…
- Да уж как-нибудь начните, Максим Демьянович. Что-то хотели мне сказать?
- Да. Мы с оператором жили тут, на постое, в доме вашего коллеги, Мартина Свистова.
- Ну, хорошо, где-то жить надо. Может, всё-таки, чаю? – видя непонятное ему волнение собеседника, вежливо предложил майор.
- Знаете, вчера этот Свистов привёз на свой двор на подводе какие-то мешки, штук пять и стаскал их в погреб.
- Ну и что, - ответил чекист, - Мало ли что по хозяйству надо, сейчас и картошку подкапывать начинают. Наверное, решил пораньше копать. Тем более, он сегодня охранять заступил.
- Но это ещё не всё, - очень стеснительно продолжил Октябрьский, - Дело в том, что Свистов мешки эти ночью и привёз… Мы с Георгиевичем не спали, фотоплёнку проявляли…
Лыткин замолчал, внимательно посмотрел на артиста, перевёл взгляд в пол, задумался. В комнате повисла тишина.
- Охраняют они на пару с председателем, через ночь. Председатель воровать не будет. Да и пронумеровано всё, - сам себе сказал Лыткин, забыв даже о госте.
- Да вот опять не всё получается.
- Что ещё, Максим Демьянович?
- Георгиевич, оператор, когда ракурсы выбирал во дворе, увидел, что Свистов нескольким мешкам по два одинаковых номера нарисовал. Увидел и снял на камеру. А потом Свистов переставил мешки, ну, потусовал. Их так и снесли в амбар.
Тут Лыткин встрепенулся, шлёпнул ладонью по столу, глубоко вздохнул и, как-то дозировано улыбнувшись, сказал:
- Вы даже не представляете, Максим Демьянович, какую большую услугу вы оказали органам, советской власти и всему советскому народу!
- Вы только не подумайте на меня, товарищ старший майор, что я доносчик. Просто готовую плёнку в Москве будут просматривать ваши коллеги, каждый кадр. Ну, вы понимаете, … зачем и нам, и вам напрасно страдать…
- Я сразу всё понял, - ответил догадливый Лытким, - Вы очень правильно поступили, всё равно вам большое спасибо! Чай так и не будете? Ну, тогда ещё раз спасибо и до свидания? – майор пожал Октябрьскому руку. Тот пошёл до дверей, на выход, а Лыткин направился было в комнату, к документам, как вдруг услышал голос режиссёра:
- Но и это ещё не всё, уважаемый Фёдор Николаевич.
Лыткин остановился, повернулся к уходящему гостю: