- Уж не нашли ли вы, Максим, в Речном, в доме у Свистова, логово иностранных разведок?
Режиссёр улыбнулся:
- А по вашему виду не скажешь, что вы любите юмор и склонны пошутить?
- Где вы увидели в моём вопросе юмор, товарищ артист, - нейтрально спросил Лыткин и равнодушно посмотрел на него глазами волка, выслеживающего добычу откуда-то издалека.
- Извините, - немного испугавшись, быстро ответил тот, - Дело в том, что сегодня рано утром мы с Гергиевичем занимались ремонтом аппарата, у Свистова, дома. Ну и к нам в комнату зашёл хозяин, присел на стул и долго сидел, как бы что-то желая от нас. Ну, то-сё, говорил, рассказывал много всякого, и, между прочим, нелестно о вас отзывался, но всё какими-то намёками: мол, если из города, то думают, что всё по коллективизации лучше делают. А вот мы, чекисты на местах, тоже не лыком шиты, выгребаем для советской власти у классового врага всё, до последней крошки, ничего не оставляем богатеям. Всё – трудовому голодающему народу. Не то, что некоторые, - тулупы оставляют, мясом их кормют. Ну, вы понимаете, на что это Свистов намекал… Некоторые, говорит, для того и в начальники рвутся, чтобы добро себе присвоить.
А потом попросил меня выйти с ним на минуту в сени. Там он говорит мне, что знает, что у всех москвичей высокая сознательность, тем более у работников искусства. Я еле выдержал свистовские речи. И в заключении говорит: «У меня к вам огромная пролетарская просьба. Вы же сегодня уезжаете. Как будете проездом в Камышинске, передайте областному управлению НКВД вот этот конверт. В нём очень важные сообщения по линии органов». Я говорю, хорошо, товарищ Мартин, обязательно передам. Вот, Фёдор Николаевич, это письмо.
С этими словами режиссёр Октябрьский извлёк из своего портфеля серый конторский конверт и протянул его майору.
- Вы наверняка оцените информацию, которая изложена в нём, и дадите этому посланию …м-м-м… правильный ход.
- Я постараюсь. Благодорю вас, - кратко ответил Лыткин.
Наконец, хозяин с гостем распрощались окончательно, и майор собрался было пойти в комнату за стол, чтобы ознакомиться с эпистолярным творчеством бдительного рядового. Вскрыл конверт.
На сложенной вдвое бумаге Лыткин увидел знакомый почерк. Кстати, каллиграфия была неплохая, - буквы ровные и округлые, с приятным наклоном, как пишут студентки училищ, но вот орфография и грамматика принадлежали явно старательному деревенскому парню из низов, героически и упорно стремящемуся к просвещению и самообразованию через ликбез, подобно какому-нибудь Мартину Идену, или Ломоносову. Или же современным молодым людям, презирающим жизненную рутину, семейный быт и одержимым идеей туманного и абстрактного личностного роста и самосовершенствования. Типа виртуозного владения горным велосипедом, получения трёх высших образований (юриста, экономиста, психолога) и постижения тайн астрала, глобала и ментала, буддийских практик, в которых, через вдумчивое созерцания собственного пупка, можно достичь невиданных высот в деле полного отказа от своего надоевшего «Эго» для абсолютного слияния с мировой гармонией. Подобное, но малоосознаваемое, желание, а именно, стать идеальным начальником, генсеком и Монте Кристо, двигало и рядовым Свистовым. При этом в его голове каким-то образом, причудливо, уживалась со всем этим ясная и вот-вот осуществлённая идея коммунизма, как царства всеобщего благоденствия. И его можно было понять: кому же не хочется жить «хорошо» и круто? Акакием Акакиевичем не хочется быть никому.
Информация явно передавалась фонетической транскрипцией. Олбанский существовал и тогда.
«Начальнику обласнова управления НКВД гениралу Волчкову от рядовова Свистова М. К. Докладная. Щитаю сваим коммунистичиским долгам заивить вам товарищ гинерал што в калхозе «Крастный гигант» и селе Речное тварятся безабразия злосно нарушаетца наша социалистичиская законость.
1. Сиржант по линии НКВД Чибатаренка Алексей жилеет эксплотатаров сиридников и кулаков. Аставляет им народную собсвенасть ввиде адёжи и харчей. Пиянствует самагон и живёт с чужими жонами.
2. А ваш пачинёнай каторово послали раследавать убийство старава предсидателя маёр Лыткин упустил убийцу. Развратничает не по-социалистически с дочкай убитаво предсидателя Любай используя в ней плады революцыи. Аставляет кулакам еду и коней.
3. И новай председатель ворует колхозное дабро. Самому себе перидаёт добро, расписувается за сдал – принял это кумовство, занимаеца валакитой. Нет штоба приструнить беспарядки.