Маэстро посмотрел на артиста, как на классового врага.
- Я оценил твою шутку, Артём, - зловеще произнёс он, - но в этой картине нет места юмору. Чтобы это в последний раз было, юморист хренов! Мы что, страшилку про зомби снимаем, что ли? Да, роль небольшая, но очень ответственная и, я бы сказал, весьма драматичная. И это не эпизод, а именно роль: он живой не появляется, зритель только и в гробу его видел. В общем, иди, подумай хорошенько и постарайся, порепетируй покойника-председателя, уходящего от селян в последний путь. Завтра сделаем ещё дубль.
Усопший кивнул и начал вылезать из гроба. Увидев красавца-майора, Железнов поднял руку в приветствии:
- А вот и товарищ Лыткин! А мы уже ждём вас, желательно на съёмки не опаздывать. Ну, как настроение? Как по работе?
- Спасибо, нормально.
- Ну и славно. Через десять минут приступаем к съёмкам. Сцена приезда в Речное уполномоченного майора Фёдора Лыткина, знакомство с Любой, дочерью убитого председателя (Осип показал на мертвеца Артёма, вытирающего белое лицо мокрой тряпкой) и её допрос. Сценарий вы знаете.
- Да, всё прочитал, и, знаете, мне понравилось.
- Ну, ещё бы, тема – актуальна, герой – глыба! Вероника, подойди сюда.
Как только появилась Вероника, сердце майора наполнилось тревожно-сладкой истомой.
- Здравствуйте, Владимир Стаханович. Рада вас видеть. Мы ждали. Будем работать вместе, - кротко промолвила молодая женщина.
Красивая и обаятельная актриса с ясным лицом, большими серыми глазами, круглым аккуратным носиком с тонкой переносицей и сочными губами посмотрела на застывшего майора своим долгим серьёзным взглядом, излучающим что-то загадочное и невысказываемое.
Чуть полноватая фигура Вероники с рельефными и очень женственными формами, похожая на какой-то созревший, сочный и очень сладкий плод, идеально гармонировала с её нарядом. Одета она была по моде тридцатых годов. Короткий жакет из коричневого крепжоржета с накладными карманами был одет поверх крепдешинового синего платья в мелкий красный цветочек с большим отложным воротом. Посередине неглубокого декольте переливалась поддельными камнями красивая брошь. На голове – круглый малиновый берет, из-под которого на шею и щёки ниспадали блестящие каштановые волосы. При этом причёска воспринималась и как целое, и, одновременно, различался каждый отдельный волосок. На стройных белых ногах как влитые сидели кремовые туфли-лодочки, надетые на трогательные белые носочки. Это было настолько сексуально (Лыткин не любил этого слова), насколько и живописно.
- Я готов, Вероника, с удовольствием, - тихо проговорил укрощённый этим видением бравый энкавэдэшник и отвёл взгляд.
- Оцените одежду, майор, - сказал режиссёр, указав на Веронику, как на манекен, - шили по спецзаказу, по тем ещё выкройкам. Всё-таки дочь председателя. Хотя.., вряд ли так в деревне одевались… Но картинка изумительная.
Ну, начнём. Вы на коне с вещмешком поднимаетесь по грунтовке на вершину холма и спускаетесь в село. Рядом с вами, тоже на коне, Алексей, сержант, местный представитель НКВД и ваш помощник. Его Эдик Зотов играет, ну, вы помните, он у вас свидетель какой-то… Спускаетесь с холма медленно, шагом, говорите об убийстве…
Подъезжаете к дому покойного председателя, молодцами соскакиваете с коней и входите в дом. Там убитая горем Люба. Вы знакомитесь, опрашиваете её, потом остаётесь у неё на постой. Текст помните?
- Да, сейчас просмотрю ещё раз.
- Так, Вероника уже готова. А скакать вы умеете, Владимир Стаханович?
- Как это?
- На лошади кататься.
- Да, я и сейчас по выходным в конный клуб хожу. Зачем забывать классическую выучку.
- Тогда всё в порядке. Хотя сегодня никакого скакания у вас не будет, Вероника, иди в дом! Товарищ майор, повторите ещё раз сценарий, там длинный диалог о коллективизации.
- У меня хорошая память, Осип Валентивич, я всё помню.
- Ну, и хорошо.
* * *
Наконец, приступили к съёмке. Оператор с открытого УАЗика нацелился камерой на вершину холма. Лыткин с сержантом Алёшой на лошадях ожидали команды на обратном склоне зелёной сопки. С высокого синего неба солнце ярко освещало лесостепной холмистый ландшафт речной долины.