Сняв вмиг потускневшее от адюльтеришки колечко, тогда, три года назад, она все-таки расклеилась – и Даня, голубоглазый шкодник, сказал то, что говорят обычно в таких случаях все дети: «Ма, ты чего?..» – и, не дождавшись ответа, побежал в ванную за салфеткой; далее опускаем, возвращаясь к началу текста и вспоминая, что дверь-таки открылась.
Сколько лет не была она в бук-шопе просто так – сколько лет не смотрела на полки, заставленные разноцветными томиками, без треклятой профнадобы? Репертуар слева – Сухова огляделась – показался поначалу забавным (на вывеску ЭЗОКНИГА она не обратила внимания): «Как легко и быстро испортить жизнь себе и другим», «Ускоренный курс практической магии», «Привлекаем деньги» и пр. То, что находилось справа – Саи Баба, Ошо, Айванхов и пр., – священного трепета тоже не вызвало, и все же кое-что – а кое-чем оказался пресловутый Карлос К. – она все-таки полистала: небезызвестный афоризм «Люди, как правило, не отдают себе отчета в том, что в любой момент могут выбросить из своей жизни все что угодно. В любое время. Мгновенно» ввел heroИню нашу в легкий ступор: на мгновение она, будто ее «выключили», застыла, а потом, словно опомнившись, повертела в руках зеленый томик да и поставила безвольно на место. Собравшись же было уходить – Данька наверняка ничего не ел: новые выкрутасы, ну-ну, – Сухова вдруг резко повернулась и пошла назад, но не к опусам Карлоса К., а к «левым», среди которых чего только не было – глаза с непривычки разбегались: и Ритуалы на привлечение счастья («…книга поможет избавиться от жизненных неурядиц, семейных и межличностых проблем»), и Защита от денежных пробоев («…прочитав эту книгу, вы навсегда забудете о материальных проблемах!»), и Магия денег («…эта книга притянет к вам удачу и успех: талисманы, амулеты, заговоры») etc. Сухова поглаживала подушечками пальцев то одну аляповатую обложку (у них в ИД такие ваяли «для регионов»), то другую, а когда, наконец, это прискучило, положила на кассу три, взятых наугад, «эквивалента счастья», не вспоминала про которые до тех самых пор, пока они в буквальном смысле не свалились ей на голову: «О-о… – только и выдавила из себя тогда наша heroИня. – О!..». А что еще из себя выдавишь?.. Ну разве слезу: ее-то и смахнем.
Это был, как уверяли СМИ, самый мрачный ноябрь за последние сто лет – утешение, разумеется, слабое для того чтобы держаться; впрочем, Сухова держалась, и где-то как-то это даже срабатывало. Надо было всего лишь чего-то не замечать, настраиваться на, будь он неладен, pozitiff («…нажмешь на словечко…» – «..бабушка, но по-че-му?!..») да не принимать ни-че-го близко к тому, что двуногие все еще называют сердцем. И Сухова не замечала, настраивалась и не принимала, однако даже квартира, летом в которой было невыносимо жарко, а зимой – чудовищно холодно, казалось, и та смеялась над ней. От невидимого сего оскала Сухова внутренне съеживалась и качала головой, чем вызывала недовольство сына: «Ма, ты чего, сама с собой уже разговариваешь?..» – после развода отношения с Данькой не то чтоб ухудшились: нет-нет, он был понятлив, и все же что-то неуловимое, не имеющее названия, из них исчезло.
Обида – профессионально, со знанием дела выедающая душу, – не торопилась растворяться в чудодейственном эликсире прощения: Сухова решила было пуститься «во все тяжкие», но сдержалась (остановил, кстати, не в последнюю очередь и потенциально возможный букет ЗППП), а когда, двадцать четыре месяца спустя, вспомнила, что все это время в постель ее «не ступала нога человека» (пошлейший, пошлейший анекдот! и жизнь… жизнь у нее такая же… пош-лей-ша-я), расхохоталась. Вспоминание это пришлось, к слову сказать, на тот самый период, когда ИД, в отделе реализации которого просидела heroИня наша без малого пять лет, занялся тем, что называют высвобождением персонала – под «антикризисную» его политику Сухова и попала: п.3 ст.77 ТК РФ, далее опускаем.
То, что было отложено «на море», проели за два месяца: хоть к Deus’y обращайся, хоть к Яndex’y – едино. Job-сайты, все меньше пестрящие объявлениями о хоть сколько-нибудь достойном занятии, не вызывали у Суховой ничего, кроме усталого раздражения, доходящего порой до брезгливости, а то и отчаяния – первые четыре недели ее, болтающееся в Сети и куда только не рассылаемое, CV оставалось незамеченным, будто несуществующим в природе (спам типа «женщине-руководителю требуется помощник» опускаем); вторые четыре, равно как и последующие, впрочем, тоже… Кому нужен сейчас, думала она, ее опыт – сей час, когда тиражи урезаны, а типографский прайс и не думает спускаться не то что с мелованных, но даже с офсетных своих занебеснутостей? А дальше: Массовка в кино! Опыт не обязателен! Так, проткнув дедовским шилом еще одно – в сторону, разумеется, уменьшения ОТ[40] – отверстие на ремне, Сухова и приблизилась вплотную к «важнейшему из всех видов искусства», так и впустила его (пятьсот пятьдесят рэ в день: что ж, лучше чем ничего) в плоть и кровь. Впускала же до тех самых пор, пока не слегла с жесточайшим гриппом (слегла, на самом деле, от обиды: г-н режиссер не считал за людей не то что массовку с эпизодниками, но и актеров, неустанно указывая младшим по разуму братьям, а особенно сестрам, их место): съемки на натуре – дождь, ветер – окончательно вышибли из головы «дурь», и именно тогда-то и свалились на нее – макушка: аккурат! свят-свят! – «Ритуалы и заговоры».