Мучунь смутился. Как его ученики вошли в долину вчетвером, а через день вышли впятером?
Пробежав глазами по своему первому ученику, зевающему второму ученику, тупо смотрящему на него третьему ученику и, наконец, четвертому ученику, глядящему вниз, чтобы избежать зрительного контакта, он вздохнул:
— Знаете, почему я похож на отца Цзыпэн чжэньжэнь, когда на самом деле я на триста лет моложе нее?
Прежде чем они ответили, Мучунь продолжил, глядя прямо на Хань Юаня:
— Потому что у нее не было учеников.
Челюсть Хань Юаня почти упала на землю.
— Учитель, что ты сказал этой старой курице? — Янь Чжэнмин прервал его, будто и вовсе не почувствовал намека на критику в словах учителя. — Она тебя поцарапала?
Мучунь чжэньжэнь закатил глаза к небу.
— Я, естественно, вразумил ее. Чжэнмин, заклинатели должны быть осторожны, должны обращать внимание на свои слова и дела и пытаться завоевать людей через добродетель. Почему ты всегда оскорбляешь старших?
— Она чуть не поцарапала меня! Когда-нибудь я вырву все ее перья и сделаю из них метелку, чтобы очистить Традиционный зал! — рассерженно заявил юноша.
Мужчина промолчал, давая ученику высказаться.
Закончив говорить, Янь Чжэнмин почувствовал себя намного комфортнее, и только тогда подумал о деле.
— Кстати, учитель, — небрежно сказал он Мучуню, — мы подобрали для тебя еще одного ученика!
Мучунь чжэньжэнь посмотрел на круглолицее Небесное Чудовище, затем на бескрайнее небо и беспомощно вздохнул:
— Мои маленькие ученики, позвольте вашему мастеру прожить еще хотя бы несколько лет!
Учитель беспомощно принял нового ученика, и Хань Тань стала их младшей сестрой.
В бесчисленных народных сказках «младшая сестра» клана была кем-то, кто будоражил воображение людей. Они были несравненными красавицами с белоснежной кожей или маленькими куклами, чья улыбка была подобна цветам… Но, по-видимому, никто не хотел бы слышать рассказы об этих феях на стадии пеленок.
Вначале Мучунь чжэньжэнь планировал, что служанки Янь Чжэнмина будут по очереди присматривать за ней. Но все вышло не так, как он надеялся. Небесное Чудовище кричало так сильно, что разрушило три комнаты менее чем за полтора дня.
Ее крик смог разрушить жилище Цзыпэн чжэньжэнь, что уж говорить о домах, построенных из кирпича и черепицы.
Мучунь чжэньжэню ничего не оставалось, кроме как перенести маленькую Лужицу в пещеру на склоне горы, которая, как говорили, была убежищем предков и могла выдержать гром с самых высоких небес.
Но таким решение были недовольны уже красавицы-служанки Янь Чжэнмина.
Самая большая работа, которую они когда-либо делали в Стране нежности, — обычное расчесывание, сжигание благовоний и подрезание цветов. Как они могли выдержать мучения от такого маленького бесенка? Кроме того, старый господин, должно быть, был отшельником, так как в пещере не нашлось ничего, кроме камней. Кровать была большим твердым камнем, а стул маленьким твердым камнем… действительно ли это место было пригодно для людей?
Заплаканные служанки побежали к главе клана и объявили, что скорее умрут, чем пойдут туда.
В приступе ярости Мучунь чжэньжэнь приказал своим ученикам по очереди присматривать за могущественной младшей сестрой. В конце концов, кто был теми, кто вызвал эту ошибку и пробудил ее?
Ученики приняли наказание, по очереди принося несчастья… нет, заботясь о маленькой Лужице.
Хань Юань, который, само собой разумеется, был безрассудным нищим, завернул ее в пеленки и превратил одаренную младшую сестру в пыльную почти-нищенку всего за один день.
Когда учитель пришел к ней вечером, он был потрясен увиденной сценой — голодный ребенок, собравшийся проглотить большого жирного червя, и ее прожорливый четвертый старший брат, съевший большую часть ее каши.
Даже Чэн Цянь, выглядящий более надежным, оказался полной противоположностью. Когда подошла его очередь, он просто взял домашнюю работу с собой в пещеру, а когда закончил, нашел еще несколько заметок, оставленных предшественником. Хотя он и не мог понять большинство из них, он, тем не менее, изучал их всю ночь. Если Чэн Цянь был поглощен чем-то, даже гром не мог отвлечь его. Итак, он совершенно забыл о существовании своей младшей сестренки. К тому времени, как он осознал это, малышка уже заснула с пятнами от слез и засохшей каши на лице.
Худшим был Янь Чжэнмин. Он пришел в пещеру с дюжиной младших адептов, будто собирался отомстить, и приказывал им, сам не сделав и полшага в пещеру. Каждый раз, когда несчастный ребенок заканчивал испражняться или мочиться, ее первый старший брат бросал на нее взгляд, полный отвращения, и держался на расстоянии, по крайней мере, в восемь чжан, приказывая младшим адептам продолжать мыть ее по нескольку раз и надушить так сильно, что пролетавшая мимо пчела падала в обморок от чрезмерного запаха.
Самым возмутительным был Ли Юнь. Ли Юнь считал свою младшую сестру жалкой, потому что с ее короткими ножками она пока что не могла устойчиво ходить. Поэтому он капнул несколько капель Жабьей Жидкости на ее тело, завязал веревку вокруг ее шеи, и в таком виде взял свою младшую сестру на прогулку вокруг горы…
После всего этого Мучунь чжэньжэнь больше не осмеливался передавать Лужу кому-либо из своих учеников. В конце концов, она тоже была живой.
Так он добился, чтобы кто-нибудь сплел ему корзину для переноски Небесного Чудовища на спине, и принялся мучить ее каждый день своими странными писаниями.
Клан уже не станет лучше
Обычно те, кто рос вместе, естественным образом становились ближе друг к другу, и в итоге между ними завязывалась крепкая дружба. Однако, это не относилось к детям на горе Фуяо. Один был слишком избалован, второй всегда хулиганил, еще один держался слишком отстраненно, а последний одевался необычайно неряшливо. Но после путешествия в Долину Демонов отчуждение между четырьмя братьями постепенно исчезло, и они начали показывать себя настоящих.
Мучунь чжэньжэнь первое время был очень благодарен им за это. Но вскоре он понял, что им стоило бы оставаться прежними.
Озорной ребенок — все еще просто ребенок, двое таких вместе напоминают тысячу уток, трое — способны перевернуть море, а уж четверо…
Мир покинул гору Фуяо.
В один день еще больше зарвавшемуся молодому господину Янь пришла в голову мысль поставить курильницы для благовоний на стол каждого младшего брата. Так Традиционный зал сутками испускал дым, будто большая кастрюля, а виновник спокойно спал в бескрайней белизне, как радостная клецка, плывущая по супу.
Ли Юнь не мог вынести вида его уютного времяпрепровождения. С очередным приливом вдохновения он достал формулу «Благовоний сладкого сна».
«Благовония сладкого сна», вне всяких сомнений, были отнюдь не так добродушны, как казалось по их названию. Говорили, что они способны создавать в сознании людей эротические фантазии, от которых те буквально сгорали.
Зная это, Хань Юань вызвался все подготовить.
Как всем было известно, Хань Юань всегда делал все шиворот-навыворот. Что вообще можно было ожидать от человека, который даже читать не умел?
Но хуже всего было то, что маленький нищий также питал страсть ко всему новому. Он смело добавил в формулу свои собственные идеи — примешал две дополнительные специи, случайно прибавившие «Благовониям сладкого сна» наркотический эффект. Хань Юань с надеждой сунул их в курильницу, пока его первый старший брат спал.
В тот день все существа вблизи Традиционного зала сошли с ума.