Он тренировался с мечом круглый год и был куда ловчее обычного человека, несмотря на то, что работал не слишком много. Под прикрытием крыла цикады ему удалось не потревожить двух даосов.
Он нашел место, чтобы присесть и подождать, пока учитель не отошлет гостя, чтобы, наконец, пожаловаться ему.
Именно в этот момент их разговор дошел до ушей Янь Чжэнмина.
Вэнь Я сказал:
— В прошлом году у меня было видение. Мне было интересно, что оно значит, а теперь ты говоришь мне, что это Небесное Чудовище. Его рождение, ярость Короля монстров и восстание в Долине Демонов — все это, должно быть, привело к кровопролитию. Если бы Ему не удалось подавить беспорядки и вытащить яйцо… Небесное Чудовище, рожденное в крови… Тц, это было бы больше, чем просто бедствие для горы Фуяо — кстати говоря, где Небесное Чудовище? Оно вылупилось?
Мучунь чжэньжэнь спокойно ответил:
— Оно вылупилось и находится прямо здесь, на твоем постоялом дворе. Я должен проверить ее через минуту, или она помочится на твою кровать.
Вэнь Я: …
Когда Вэнь Я растерялся, Мучунь чжэньжэнь снова заговорил, и его голос сделался строже. Янь Чжэнмин расслышал, что он также стал тише.
— Ты знаешь, кто был тот последователь Темного Пути с титулом Бэймин? И какое отношение он имел к нашему клану? Почему он хотел спасти наш клан ценой одной из своих облачных душ?
Вэнь Я:
— Разве он тебе не сказал?
Мучунь чжэньжэнь вздохнул.
— Даже несмотря на то, что он сильный демонический совершенствующийся, принесение в жертву своей души наносит серьезный ущерб любому. Я не видел его с того дня.
Услышав это, Вэнь Я задумался, прежде чем ответить:
— Он попросил меня передать ЭТО тебе и утверждал, что он изгнанный ученик клана Фуяо. Я думал, ты его знаешь.
— С момента основания клана было множество предателей. Я знаю о происхождении двух Господинов Бэйминов, а кроме них, есть еще много других, скрывающих свои личности… после всех этих лет, как я мог знать, кто он?
— По крайней мере, он не выказывал дурных намерений, — сказал Вэнь Я. — Тебе лучше подумать о том, как вести себя со своим старым другом, чем беспокоиться о разбитой душе.
Вэнь Я намеренно понизил голос на словах «старый друг». Они прозвучали так мрачно и так глубоко, будто впитали в себя весь страх этого большого человека.
Янь Чжэнмин был потрясен.
Старый друг?
Пока Мучунь чжэньжэнь, казалось, целую вечность молчал, Янь Чжэнмин успел бессознательно выпрямиться и вытянуть шею.
Наконец учитель снова заговорил:
— Брат Вэнь Я, — спокойно сказал он. — Если я… Пожалуйста, позаботься об этих детях ради меня.
Подождите, что это должно было значить?
Янь Чжэнмин потратил весь свой интеллект, накопленный за последние шестнадцать лет, на этот момент. Он даже забыл о том, что подслушивает. Его разум лихорадочно работал, пока он прятался за своим укрытием, затаив дыхание.
Вэнь Я издевательски рассмеялся. Но Янь Чжэнмин не знал, над кем именно он насмехался.
— Да ладно тебе! Я никто. Как я могу взять на себя такую ответственность? — сказал Вэнь Я. — Что за место твоя гора Фуяо! В каждом поколении всегда есть последователь Темного Пути. Как такое ничтожество, как я, может взять все это под свой контроль? А, кроме того, разве у тебя нет болвана, готового вырезать амулеты на своей душе, чтобы уберечь тебя от беды? С таким же успехом ты можешь попросить его о помощи.
Мучунь чжэньжэнь знал, что он имеет в виду, поэтому тактично сменил тему.
Разговор перетек в шутливую болтовню. Двое мужчин средних лет говорили безумолку, рассказывая обо всех пустяковых историях, случившихся в мире заклинателей за последние пятьсот лет.
Когда ноги Янь Чжэнмина онемели, он убедился, что больше не получит никакой полезной информации. Только тогда он осторожно встал и также тихо ускользнул.
Жаркой июньской ночью, похожей на раскаленную печь, его ладони были холодными и потными.
Янь Чжэнмин покинул дом учителя и направился прямо к дому Чэн Цяня. Было поздно, и Чэн Цянь уже лег спать, но Янь Чжэнмин силой вытащил его из-под одеяла.
Внезапно и безпричинно разбуженный, Чэн Цянь сердито посмотрел на Янь Чжэнмина, думая лишь о том, как бы с ним подраться.
Янь Чжэнмин, однако, вообще на него не смотрел. Он подобрал одежду с кровати и швырнул ее Чэн Цяню в лицо, торжественно приказав ему:
— Одевайся и пойдем со мной.
Нахмурившись, Янь Чжэнмин принялся беспокойно расхаживать по комнате. Он полностью погрузился в себя и даже не заметил, что Чэн Цянь уже носил эту одежду сегодня днем. Более того, он не придрался к плачевному состоянию измятого пояса Чэн Цяня. С тяжелым сердцем, Янь Чжэнмин продолжал настаивать на своем.
Учтя это обстоятельство, Чэн Цянь решил, что первому старшему брату действительно было что сказать, по крайней мере, что-то в его глазах показалось юноше серьезным. Он поспешно надел верхнее одеяние, но, прежде чем успел расчесать волосы, Янь Чжэнмин уже потащил его к Ли Юню и Хань Юаню.
Однако они не нашли Хань Юаня. С тех пор, как братья спустились с горы, этот мальчишка бегал туда-сюда, будто дикий конь. Сейчас он, вероятно, прогуливался по городу.
Ли Юнь еще не спал и усердно работал при свете масляной лампы. Увидев своих братьев вместе, он очень удивился. Но когда его взгляд упал на крыло цикады на шее Янь Чжэнмина, он с сомнением спросил:
— Первый старший брат… ты только что подслушивал?
Прекратив поиски Хань Юаня, Янь Чжэнмин сел в комнате Ли Юня и, потирая дно фарфоровой чашки, сбивчиво пересказал своим младшим братьям то, что ему довелось услышать.
Чэн Цянь обменялся взглядами с Ли Юнем, взял чашку, глазурь которой Янь Чжэнмин почти стер, и налил туда холодного чая, похоже, находившегося в чайнике в течение нескольких дней. Янь Чжэнмин неглядя выпил его.
Нахмурившись, Ли Юнь спросил:
— Первый старший брат, это… ты знаешь, кто такой «старый друг»?
Ли Юнь на самом деле обладал тонким умом; просто он слишком любил необычные трюки и не имел достаточно концентрации. Немного поразмыслив над чаем в чашке, Янь Чжэнмин кивнул.
— Да.
— Как я и думал, это, должно быть, один из последователей Темного Пути, — подтвердил Чэн Цянь.
Янь Чжэнмин:
— Откуда ты знаешь?
На самом деле, Чэн Цянь уже думал, что это странно — слушая учителя во время чтения священных писаний, он заметил, что, хотя тот часто говорил противоречивые глупости, в текстах разных школ прослеживалась единая концепция, проходящая через каждую теорию. Заключалась она в том, что: «Великое Дао бесформенно и соответствует естественному порядку вещей».
Поскольку оно бесформенно, в нем нет ни правильного, ни неправильного. Все существа достигают одной цели разными путями. После посвящения Чэн Цянь никогда не слышал от своего учителя плохих слов о последователях Темного Пути или о самосовершенствующихся чудовищах.
Для этого был никчемный первый старший брат, до горечи ненавидящий их.
Чэн Цянь ответил:
— В прошлом году, в Долине Демонов, когда второй старший брат говорил о демонических совершенствующихся, ты накричал на него. Именно тогда я начал чувствовать, что… первый старший брат, кажется, особенно отвергает темное искусство.
Янь Чжэнмин махнул рукой.
— Я просто боялся, что он введет тебя в заблуждение.
— О… Однако, похоже, ты не боишься, что сам введешь нас в заблуждение, засыпая на каждом утреннем занятии, — сказал Чэн Цянь и глазом не моргнув.
Янь Чжэнмин: …
У этого маленького ублюдка был острый язык!
Янь Чжэнмин закатил глаза в ответ на слова Чэн Цяня. После короткого молчания он медленно заговорил: