— Мастер Тан послал меня узнать куда направляется глава Янь?
— После стольких лет странствий, нашему клану, наконец, настала пора вернуться. Я собираюсь открыть гору Фуяо. Если Тан даою это по душе, то он вполне может приехать и пожить у нас какое-то время, — сказал Янь Чжэнмин.
Окружившие их зеваки немедленно бросились перешептываться друг с другом. Еще несколько лет назад никто и знать ничего не знал о «Фуяо». Но теперь, после событий на Платформе Бессмертных и сражения у горы Тайинь, не было никого, кто не слышал бы о них.
Даже среди демонов с Южных окраин ходили слухи, что на горе Фуяо были спрятаны необычайные сокровища. Конечно же, теперь людям было крайне любопытно.
Но, к сожалению, не было никого, кто осмелился бы подсматривать за ними.
В этот момент Люлан задал еще один вопрос, который слишком сильно беспокоил всех присутствующих.
— Поздравляю главу. Мастер Тан также просил меня узнать, какова позиция клана Фуяо по отношению к демоническому дракону?
Янь Чжэнмин взглянул на стоявшего неподалеку Тан Чжэня.
— Этот вопрос должно было решить Управление небесных гаданий, но так как все они покинули нас, я думаю, что лучше позволить их свидетелю, Тан даою, вынести окончательный вердикт.
Тан Чжэнь почтительно поклонился.
— Я не смею. Я был тяжело ранен в Печати перерождения. Думаю, это вполне уважительная причина. Лучше всего, если господа совершенствуются обговорят этот вопрос с остальными кланами. Давайте вновь соберемся здесь пятнадцатого числа следующего месяца и хорошенько все обсудим?
С этими словами он снова повернулся к Хань Юаню и равнодушно произнес:
— Я считаю, что такой человек, как Хань чжэньжэнь, безусловно, не станет сбегать от кровавой клятвы.
Хань Юань холодно фыркнул и даже не взглянул на него.
После того, что сделал третий принц, считавший себя выше человечества, если Хань Юань действительно сдержит свое обещание и целый месяц проведет здесь, привязанный к остаткам массива, это будет очень благородно с его стороны.
Более того, гора Тайинь находилась у подножия горы Фуяо. Принимая во внимание влияние клана Фуяо, другие крупные школы действительно могли дать ему шанс. Мысли Янь Чжэнмина были ясны, как зеркало. Он вздохнул с облегчением, осознав, что Тан Чжэнь, похоже, ратовал за справедливость и в самом деле хотел отпустить Хань Юаня.
Взглянув на Хань Юаня, Янь Чжэнмин произнес:
— Он скорее умрет, чем сделает это. Этот ублюдок заслуживает того, чтобы целый месяц страдать под ветром и дождем.
Затем он решительно сказал:
— Идем.
Все собравшиеся у горы Тайинь заклинатели постепенно разошлись. Тан Чжэнь же удостоился приглашения отправиться к месту, где некогда стояла гора Фуяо, вместе со всеми жителями клана Фуяо.
Наконец, все три замка: «небо», «земля», и «человек», были открыты. Стоя у подножия горы, Янь Чжэнмин сделал глубокий вдох. Пока никто не видел, Чэн Цянь осторожно приобнял его за талию.
В печати главы, звезды, наконец, пришли в движение. Изначальный дух и сознания множества предыдущих поколений накладывались друг на друга, взывая к горе.
С ранних лет они вынуждены были скитаться по свету, боясь даже упоминать о родном клане, ведь вокруг было столько жадных людей. Теперь они, наконец, вернулись и могли войти в этот мир с достоинством. Никто больше не посмеет являться к ним без приглашения, никто больше не посмеет оскорблять и презирать их.
За последние сто лет Янь Чжэнмин не раз ощущал свою беспомощность перед тремя замками. Казалось, ничто и никогда не сможет их открыть. Бесчисленное множество раз он предавался отчаянию, засыпая учителя жалобами. И только теперь он понял, ради чего все это.
Если бы он никогда об этом не задумывался, смог бы он принять всю тяжесть наследия их предков?
Раздался шум, и гора Фуяо, наконец, открылась.
За сотню лет пейзаж горы так и остался неизменным. Легкий ветерок шелестел в кронах деревьев.
У входа все также стояли ворота, и на видневшейся сверху табличке можно было различить летящего дракона и танцующего феникса. У подножия горы до сих пор стоял соломенный домик учителя, резко контрастируя с окружающей действительностью.
Казалось, что время здесь остановилось. Казалось, что за прошедшую сотню лет здесь совсем ничего не изменилось. Сбоку от каменных ворот стоял один из младших служек, которого они когда-то решили не брать с собой, и спокойно потягивался. Он выглядел так, будто только-только очнулся ото сна. Увидев гостей, юноша был потрясен. Когда они покидали дом, все они были еще подростками, но теперь он с трудом узнал их.